Гнев Несущего бурю - Дмитрий Чайка
— Дай! — трясущимся пальцем показал Заккур на шар. — Проси, чего хочешь за это! Лучших баранов тебе подарю!
— Ты же мне друг! — приобнял его за плечи Тимофей. — Не надо мне от тебя ничего. А сегодня как раз именно такой день. Тащи лучшего барана, а я принесу вина. Вот посмотрим, не наврал ли старый жрец перед смертью…
— Перед смертью люди не врут, — убежденно произнес царевич. — Отец так говорит. Давай, брат, как луна взойдет, на этом же месте. Приноси свое вино.
Что хорошо в жертвах, так это то, что боги не слишком жадны. Им достаточно дыма сожженной плоти и малой толики мяса. Остальное вполне можно употребить самому, чем, собственно, Тимофей и царевич Заккур и занялись. Сначала они дождались восхода молодого месяца, расплавили в огне амулет, вознесли свою просьбу к небесам, а потом пожарили мясо с ароматными травами и солью, как принято в Энгоми, и запили его немалым количеством вина. А вот утром, когда рассветное солнышко заглянуло сквозь закрытые веки в похмельные головы друзей, Тимофей пробудился от испуганного вопля.
— А! А-а-а! Смотри!
— Ты чего орешь? — афинянин недовольно привстал на кошме. — Рано еще. Спать охота. Легли ведь за полночь уже.
— С-смотри! — трясущейся рукой показал арамей на резной деревянный ящичек, украшенный точно таким же переплетением змей, какой был на амулете. Он торчал из песка на расстоянии руки от того места, где друзья легли спать после дружеской пирушки. Торчал так, как будто вырос за ночь прямо из земли.
— Быть того не может! — изумился Тимофей. — Сработало! А ведь я не верил! До самого конца не верил. Думал, надурил меня старик.
— А я верил! — убежденно ответил Заккур. — Вот прямо сразу и поверил. Мне царская власть самой судьбой суждена. Я это всегда знал.
— Тогда открывай, — решительно произнес Тимофей.
Царевич трясущимися руками отбросил крышку и недоуменно уставился на шесть маленьких склянок и золотой перстень с трезубцем, лежащие внутри, в деревянных ячейках. Он непонимающе смотрел то на содержимое ларца, то на Тимофея, словно ища у него объяснения. И друг не подвел. Он повертел перстень в руках, открыл одну склянку и аккуратно ее понюхал.
— Все ясно, — скучающим голосом ответил Тимофей, сложил все на место и закрыл крышку. Он потряс кувшин из-под вина, пытаясь понять, осталось ли еще хоть что-то, но тщетно. Кувшин оказался пуст, и он разочарованно отбросил его в сторону.
— Что? — жадно спросил Заккур. — Что тебе ясно?
— В склянках отрава, — пояснил Тимофей. — А перстень этот со знаком Морского бога. Ты с ним можешь в Угарит гонца послать. И тебе сам наместник Аддуну или трибун Хрисагон обязаны помощь дать. Я слыхал про такие перстни.
— Отрава, — ошалело прошептал царевич, с ужасом глядя на ларец.
— А ты что думал, отец придет и сам тебе власть отдаст? — насмешливо произнес Тимофей. — Боги, брат, только показывают правильный путь. Но они не станут проходить его за тебя. Кстати, я не понял, почему кувшинчиков с ядом шесть.
— Зато я понял, — с каменным лицом ответил Заккур. — Отец и пять братьев. Пусть видят боги, я свой путь пройду. Я захвачу казну и куплю расположение знати. Я раздам все, что есть, но удержу власть. А если не поможет, попрошу помощи у царя Энея.
— Как же ты попросишь, — с сомнением посмотрел на него Тимофей, — если отец твой плату за провоз вдвое понял. Думаю я, великий царь очень зол на твое племя.
— Я словно слепой все эти годы ходил, — исступленно бормотал царевич, — а вот теперь точно знаю, что делать. Я верну те пошлины, что были год назад, и тогда великий царь поможет мне. Купцы на пиру сказали, что мой отец нарушил свое слово. А раз так, то я все исправлю. Это не я убью отца, это боги покарают его за ложь и жадность.
— Ты сказал, — согласно кивнул Тимофей. — Давай выпьем напоследок. Я скоро ухожу на юг. У меня там дела. А ты, брат, будь осторожен. Боги испытывают тебя, но они не дадут власть тому, кто ее не достоин.
— Я не подведу богов и исполню их волю, — решительно ответил Заккур. Царевич стоял, вознеся руки к небесам. И он как будто выше ростом стал. Видимо, он свято поверил в свою судьбу.
Да-а! Вот ведь гад, — думал Тимофей, разглядывая того, кто за власть без раздумий убьет самых близких людей. — И ведь все из-за каких-то пошлин. Вон какие затейные косы заплел наш пастушок. Не он в смерти отца виноват, оказывается, это боги справедливость его руками восстанавливают. Правильно Кулли сказал, тяжелое дело торговля. Не всем дано заниматься этим ремеслом.
1 Эмар, в отличие от Угарита, после разорения продолжил свое существование и был окончательно заброшен только в 1150-х годах до новой эры, когда его покинули торговцы и ремесленники. Большая их часть перебралась в уцелевший оплот хеттов — Каркемиш.
2 Первый и третий текст не из Эмара, а из Мари. Письма из Эмара носят довольно сухой, почти официальный характер. Даже если друг другу пишут супруги.
Глава 12
Год 3 от основания храма. Месяц седьмой, Даматейон, богине плодородия и сбору урожая посвященный. Угарит.
— Это еще кто? — спросил я, разглядывая две сотни понурых людей, которых гнали в бездонную утробу гиппогогов, стоявших у причала.
— Из Каркара горожане, государь, — ответил Хрисагон, который встретил мой корабль в порту. — На Кипр везем, на поселение. Их наместник решил товар себе забрать, но наши караванщики отбились. Договорился с арамеями, сволочь. Мы тот род под корень извели, уши засолили и в Каркемиш послали. Пусть царь Кузи-Тешуб порадуется.
— Ясно, — кивнул я вспоминая. Мне уже доложили об этой дикой истории, и я одобрил выселение целого города. — Что с Каркаром делать будем? Он ведь не может пустой стоять?
— Не может, — оскалился Хрисагон. — Поэтому я там полусотню оставил и два десятка всадников.
