Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий
Отбросив разряженный огнестрел, Мишка вынимает из ножен узкую саблю продолжая внимательно следить за малейшим движением противника.
— Кто ты? Что тебе надо? — хрипит Леонардо успев предусмотрительно отползти за спину так вовремя появившегося защитника.
Зажатое в угол чудовище неожиданно отвечает: — Святая королева желает твоей смерти. Они приговорила тебя, проклятый еретик!
— Но за что? — не понимает Леонардо. — Я не еретик. Я чту Symbolum Apostolorum (символ веры).
— Неважно! Любой, кто идёт против святой королевы — еретик, он будет один раз растерзан на земле и вечно терзаем на том свете за свои грехи.
Мишка в это время настороженно ожидал появления задержавшихся в коридоре, перезаряжающих огнебои стрельцов. Наконец они вбежали в распахнутую дверь. Прекративший разглагольствовать о вере и королеве лжедоктор метнул скальпель в лицо одному из стрельцов. Метил в глаз, но, по счастью, не попал. В последний момент стрелец мотнул головой и острое лезвие вспороло ему щёку. Заливаясь кровью, он упал. Зато второй стрелец, не колеблясь, выстрелил из однозарядного, но здоровенного, огнебоя перешибая лжедоктора пополам. Не останавливаясь, он приколол штыком то, что от него осталось к полу. И очень вовремя, так как получившее уже столько ранений существо не собиралось умирать, стуча и царапая пол и пыталось вытащить из груди прочно вошедший туда штык. Конец его страданиям положил тёмник, аккуратно обойдя дёргающуюся кучу окровавленного мяса и парой точных ударов отделив голову от тела. Только тогда существо, притворявшееся врачом, наконец затихло на полностью изгвазданном и залитом его чёрной кровью полу.
Снаружи кричали и суетились пациенты и врачи, на этот раз настоящие. Покончив с лжедоктором, Михаил первым делом обнял и помог подняться Леонардо: — Ты как, жив? Постой, откуда кровь? Врача! Скорее врача. Он вытащил мастера в коридор и там, к своему удивлению, столкнулся не с кем-нибудь, а с царской свитой. Впереди выступал сам царь Иоанн Васильевич Третий. Вместе с ним шли стрельцы личной охраны, митрополит Филип в окружении высокопоставленных священников, приближенные к царю бояре и так далее. Вся эта толпа полностью заполнила коридор и остановилась возле лежавших на полу у входа в палату стрельцов. Один был безоговорочно мёртв — не живут люди с разорванным горлом, увы. Второй сидел, привалившись спиной к стене, тяжело дышал и баюкал сломанную руку стараясь никак не двигать ею.
— Немедленно оказать всю необходимую помощь, — приказал царь.
Всполошившиеся лекари тотчас увели обоих пострадавших стрельцов: того, кому сломали руку и того, кому разрезал щёку скальпель. Тело пострадавшего стрельца тоже куда-то унесли, а бабки-уборщицы спешно принялись отмывать кровь. Её было много, но она пока ещё была свежей поэтому худо-бедно отмывалась.
Леонардо тоже хотели увести, но царь сделал знак и его оставили в покое, только оказали первую помощь и заново перевязали. Ещё мастера напоили каким-то отваром от чего боль ушла, а в голове появился мерный шум, словно волны накатываются на берег в вечном беге. Они перешли в соседнюю палату куда со всей больницы нанесли стульев, чтобы царь и его окружение могли присесть. Леонардо, разумеется, тоже сидел. А вот Мишка стоял навытяжку, будто новобранец и был настолько напряжён, что даже мастер, несмотря на отвлекающий его шум в голове, заметил это и незаметно сжал другу пальцы показывая что всё будет в порядке и что он полностью на его стороне.
— Ну, герои-бойцы, смотрю вам нигде покоя нет, — грустно улыбнулся царь. — Утром сражались, обороняя Приказ Дивных Дел, а вечером больницу превратили в поле боя? Пожалуй, я ожидал бы подобного от кого угодно, но, Леонардо, ты мой личный ученик и от тебя я хотел бы видеть больше осмотрительности. На Руси покуда ещё хватает лихих парней охочих до батальных дел, а вот тех, кто умеет думать головой, а не только махать шашкой и стрелять из огнебоев — таких гораздо меньше. Потеря каждого из моих учеников — большой удар для меня. Чтобы заменить его надо не только найти подходящего человека, но и обучить его, что занимает время которого больше нет. Не буду просить тебя об осторожности, но подумай: если бы ты погиб сегодня, то сколько ещё тайн мироздания остались бы неизвестными и непознанными тобой, сколько изобретений не сделано, сколько всего не совершенно!
— Простите меня, учитель, — повинился Леонардо. — Я был глуп, неосторожен и думал только о себе пойдя на поводу эмоций, но не разума.
— Ты просто ещё слишком юн, — успокоил его царь Иван. — Но должен сказать, что твои импульсивные, необдуманные действия пошли на благо моей державе. Благодаря своевременной помощи в обороне Приказ Дивных Дел пострадал не так сильно, как мог бы в противном случае. Вполне возможно, что вы, вдвоём, вовремя применив ракеты, спасли несколько десятков жизней. Если бы османские марионетки смогли ворваться в северную башню Приказа, то вырезали бы в ней всех, кого только нашли бы и выбить их оттуда стало на порядок сложнее и тоже не обошлось бы без потерь.
Кроме того, здесь, в больнице, стараясь убить тебя вскрылась подпольная ячейка засланцов Изабеллы Кастильской.
— Так вот кто «святая королева» о которой он говорил, — догадался Леонардо. — Но зачем ей моя жизнь?
— Ошибаешься, — поправил его царь. — Твоя жизнь нужна мне. Изабелла Кастильская хочет твоей смерти полагая что это ослабит меня.
— Но почему?
— Об этом потом. Однако я вижу проблему, — задумался царь. — На твоей спине, Леонардо, враг нарисовал мишень и куда бы я не спрятал тебя, есть риск что он сможет найти и там. Что же нам делать?
— Не хочу прятаться, — вырвалось у Леонардо.
— Значит решено! — хлопнул в ладони царь. — Как только подлечишься поступишь на борт «Перста Судьбы» командиром экспериментальной ракетной батареи.
Стоявший и почти не дышавший всё время их разговора Мишка дёрнулся. Царь заметил его движение и поправился: — Оба поступите. А ты, Михаил, дополнительно получишь особые распоряжения от «дяди».
Какого ещё «дяди»? — мысленно удивился мастер. Его друг никогда не упоминал ни о каких дядюшках. Но вслух он спросил другое.
— Что такое «Перст Судьбы»?
— Уверен, тебе понравится, — хитро улыбнулся царь. — Перст Судьбы это мой пока ещё единственный боевой дирижабль. Османская империя объявила русскому царству полноценную войну и, как бы парадоксально то не звучало, полагаю, что на фронте и среди облаков тебе будет безопаснее чем в тылу на земле. По крайней мере в том, что среди членов команды дирижабля точно нет ничьих засланцев можно быть полностью уверенным.
