Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев
— Но не так как у нее!
— У вас хоть как-то растет! Отъели себе… — ворчит Оксана: — все, замяли тему, а то у меня глубокая депрессия будет. Давайте хоть минуту о чем-то другом поговорим чем Барыня и ее… эти вот самые!
— О! — поднимает палец Лиза и ставит на стол яркий пластиковый пакет с портретом юной девушки и надписью на иностранном языке: — точно! Сейчас будет раздача сувениров! Думаете я там просто так каталась и на песочке золотом нежилась?
— Честно говоря так и думаем. — кивает Инна: — еще как валялась и нежилась. А теперь хвастаться приехала. Лимону вон сходи поешь.
— Завидовать нехорошо, Коломиец. Сама небось в лагерь к своему вожатом съездила, а? А? Девчонки! Она же покраснела, глядите! — тычет в нее обвиняющим перстом Лиза Нарышкина: — гляньте! Точно покраснела! А ну колись!
— Не было ничего! — Инна складывает руки на груди: — не докажете!
— А нам и доказывать не надо. — замечает Оксана Терехова: — ты сама все расскажешь, как захочешь похвастаться своими подвигами. А уж если ты там в лагере подвиг Доброй Вожатой повторила, то и ждать не надо — нам все потом в «вечерке» напишут. Так и так, мол матерая школьница из третьей школы коварно соблазнила и изнасиловала всю смену пионерского лагеря, включая вожатых, завхоза, повара, директора и сторожа Макара Макарыча. В связи с чем лагерь закрывается совсем, всех пионеров и комсомольцев отправляют на реабилитацию в психушку, а коммунистам выдадут молоко. За вредность.
— Дура ты Терехова. — говорит Инна: — где я и где Добрая Вожатая. У меня, между прочим, парень есть. Теперь.
— Ну вот загадка и разрешилась. — пожимает плечами Оксана: — до лагеря не было, после лагеря появился. И как твоего парня звать? Случайно не «вожатые»?
— Ой, ну хватит! — говорит Яна: — лучше давайте Лизу послушаем! Она же из самой Болгарии приехала! Из Варшавы!
— Варшава это в Польше, невежественная ты, а еще Барыня. В Болгарии — София. — поправляет девушку Оксана: — но ладно, ладно, замолкаю. Тем более что Боярыня явно что-то привезла, а я подарки люблю. Особенно заграничные.
— Серьезно? И часто тебе дарят… заграничные? — моргает Яна.
— Один раз в год. Вот как Лизка из своих заграниц приезжает, так и дарит. — признается Оксана: — кто бы мне еще чего дарил. Теперь и тебе дарить будут. В прошлом году она мне такого угарного журавля, который воду пьет подарила. Сувенир. Жаль батя его сломал как нажрался в очередной раз после смены.
— Ошибок прошлых мы уже не повторим! — напевает Лиза, роется в пакете и достает оттуда… камень. Довольно большой, с кулак примерно. Камень срезан пополам и на месте среза отпечатана фотография каких-то гор и красуется золотая надпись «BULGARIA».
— Камень? — Оксана часто-часто моргает глазами и аккуратно принимает подарок двумя руками: — а, намек поняла.
— Вот пусть попробует этот сломать. — улыбается Лиза: — меня особо уверили что эту штуковину фиг сломаешь. Я хочу чтобы у тебя сувенир на память от меня остался на века!
— Камень… — Оксана вертит подарок в руках: — ну… что же, по крайней мере это точно хрен сломаешь… если только батя им мне же голову не проломит.
— Ксюха! — всплескивает руками Лиза: — ты чего⁈
— Да, ладно, шучу я. Камень так камень…
— Короче, Терехова, ты меня задрала. Ладно, хотела я над тобой пошутить, так что… вот тебе настоящий сувенир! — и Лиза вытаскивает из пакета сложенные джинсы: — та-дам! Настоящие «Левис»!
— Серьезно? — Оксана осторожно принимает подарок из Лизиных рук: — но… нет, я такое принять не могу, это же дорого!
— Не дороже денег. И потом, это мой тебе подарок, дурында. Их твой батя тоже не сломает, настоящие американские джинсы не порвешь!
— Ого. Спасибо… — Оксана разворачивает подарок и осматривает его со всех сторон: — какие классные… настоящие как ты там говоришь?
— Можешь даже не прикидываться. — машет рукой Лиза: — не обижусь. Я же знаю, что ты к шмоткам равнодушна.
— Оксана к шмоткам равнодушна? — спрашивает Яна и Инна Коломиец — кивает.
— Ксюха же улетевшая. Вечно в своих книгах или еще где. — говорит она: — ей что «Левис», что фабрика «Большевичка» — без разницы. Хорошо хоть что вообще одевается, а то ходила бы в школу голышом, как только погода позволила бы.
— Если бы у меня было что показывать — будь уверена, что ходила бы. — отвечает Оксана, бережно сворачивая джинсы: — если у тебя было что…
— Парни в классе на тебя и такую посмотрели бы. — отвечает ей Инна: — а что, примерить? Пошли за гаражи, сразу и наденешь!
— Да ну… вещь же новая… — сомневаясь, Оксана заново осматривает свой подарок: — замараю еще или порву…
— Между прочим джинсы они и придуманы для работы в поле, на секундочку, их порвать — это постараться нужно. Ковбои их носили. — говорит Лиза: — так что обязательно примерить нужно. Но потом. Сперва… — она достает джинсовую же курточку с надписью «СЛЪНЧЕВ БРЯГ» латинскими буквами и изображением солнца: — Инна, это тебе. Штаны я тебе в прошлый раз привозила.
— Офигеть! — хватает курточку Инна: — настоящая болгарская! А размер подойдет?
— Подойдет, я же знаю твои габариты, — смеется Лиза: — А вот Барыне… — она задумчиво роется в пакете: — Барыне я привезла вот это!
Из пакета появляется изящная керамическая фигурка — девушка в национальном болгарском костюме с кувшином. Фигурка была высотой сантиметров пятнадцать, выполненная из белой керамики с тщательно прорисованными деталями. Девушка в болгарском национальном костюме застыла в грациозной позе — одной рукой она придерживала глиняный кувшин на плече, другая была изящно отведена в сторону. Костюм поражал яркостью красок и детализацией: белая блуза с пышными рукавами была расписана красными и зелеными узорами, широкий пояс переливался золотистой краской, а длинная юбка украшена традиционным орнаментом из мелких цветочков и геометрических фигур. На голове красовался венок из полевых цветов, а темные волосы были заплетены в две косы, спадающие на плечи.
Лицо девушки было написано тонкими мазками — большие темные глаза, румяные щеки и легкая улыбка. Даже крошечные босоножки на ногах
