Исчезнувшая в полночь - Джейк Андерсон
Время и ресурсы у меня были на исходе. Деньги, которые мы собрали на документальный фильм с помощью Kickstarter, уже давно кончились, и, чтобы нанимать расследователей и консультантов, я значительно опустошил свои личные фонды — это были средства, изначально вложенные в криптовалюту. Наши спонсоры с пониманием относились к изменению сроков и к тому факту, что на съемку фильма, требующего кропотливой расследовательской работы, уходит много денег.
Я решил предпринять еще одну, финальную поездку в центр Лос-Анджелеса. Никакого конкретного плана у меня не было — лишь смутное предчувствие, что что-то может случиться.
Голове моей стало получше от нового антидепрессанта. Виибрид стоил как крыло от самолета, но практически не давал побочных эффектов. А литий помогал мне бороться с перепадами настроения. Я был все еще поломанный, но шестеренки во мне крутились. Сам себе я напоминал видавший виды автомобиль с почти пустым бензобаком и полусдувшимися шинами, упорно двигающийся к пункту назначения. Я продолжал повсюду видеть совпадения, мне казалось, будто звезды наконец-то встали особым образом, будто все наконец-то готово к разгадке тайны, и требовалось лишь повернуть нужный рычажок хитрого механизма, чтобы ларец с правдой открылся. Но может быть, это просто во мне говорил серотонин.
Приземлившись в аэропорту Бербанк, я арендовал машину, закачал в плеер всю синтвейвовую музыку, какую сумел найти в сети, и принялся за работу.
Первым делом я пропустил стаканчик с режиссером Амой Макдональдом, увязшим в болоте постпродакшена своей документалки о Cecil. Последняя треть его фильма была посвящена делу Лэм. Ама заявлял, что взял интервью у нескольких постояльцев отеля и, основываясь на их свидетельствах, не сомневался, что Элизу убили.
Одним из тех, с кем он беседовал, был Элвин Тэйлор, старожил Cecil, который с самого начала вызывал подозрения сетевых расследователей, поскольку мелькнул в посвященном делу Элизы репортаже на CNN — и поскольку он состоял на учете как насильник, это я проверил по базе данных Intelius.
Я задумался: не воспользовался ли Ама преступным прошлым Элвина, чтобы выставить его более подозрительной личностью, чем он был на самом деле. Примерно год назад Ама передал мне номер телефона Элвина, но предупредил: «Он тебе не ответит. После того как я взял у него интервью, он перестал отвечать на мои звонки и теперь ни с кем не разговаривает по телефону».
Это совпадало с рассказом Джареда. Он встретил Элвина у дверей отеля — тот как раз открывал дверь своим специальным ключом — и вежливо попросил об интервью. Элвин отказался и, когда Джаред спросил о причине, ответил просто: «Не доверяю».
Я сказал Аме, что наши проекты могли бы вместе помочь добиться возобновления следствия по делу. К моему удивлению, его такое предположение не воодушевило.
А потом разность наших подходов стала очевидна. Я лишь в нескольких словах обрисовал свое исследование ситуации в полиции Лос-Анджелеса и некоторые из доказательств укрывательства преступления. Ама резко ответил, что, по его мнению, я сильно отклоняюсь от темы. То, что он считал, будто полицейская коррупция не имеет к этой истории отношения, меня потрясло.
Но в общем и целом наш разговор был приятным и интересным. Ама всей душой предан кинематографии, и я его уважаю. Но что-то здесь не сходилось: Ама был уверен, что мы не сможем добиться возобновления следствия, однако считал, что располагает доказательствами преступления, и в то же время он не поддерживал мою идею, что полиция покрывает преступника. Если у него и вправду были доказательства, способные раскрыть дело, подумал я, единственной причиной, не позволяющей вновь начать следствие, могло быть нежелание полиции вновь начинать его.
Cecil закрыли на реконструкцию. Сейчас, когда я пишу эти строки, он все еще закрыт[48]. Но с десяток постоянных резидентов остались жить там. Из соседнего кафе я наблюдал, как они заходят в здание при помощи специальных ключей. Я решил отложить очередное проникновение в отель и побродить в районе Мейн-стрит, прочесать окрестности.
Я делал это уже в третий раз, но начал я только в 2015 году. А надо было — в 2013-м. Ранняя пташка червячка клюет.
У меня была еще одна неиспользованная наводка — человек по имени Генри, когда-то живший в Cecil. Я получил номер его телефона от одного из наших собеседников, позвонил — Генри был готов общаться. Как и у многих обитателей Cecil, у него нашлось предостаточно историй об отеле: паранормальные явления, облавы на наркоторговцев, бандитские разборки, пропавшие люди, — но подобного я уже наслушался вдосталь. Мне требовались конкретные подробности последнего вечера в жизни Элизы.
Что мне действительно было нужно, так это имя человека, который жил в отеле, когда все произошло. Сам Генри съехал оттуда за несколько лет до дела Лэм.
— Я знаю одного парня, который живет там до сих пор, — сказал он. — Его зовут Дред. По крайней мере, я его так зову.
Он дал мне телефон Дреда.
Прочесывание окрестностей обернулось провалом. Многие, конечно, слышали о деле канадской студентки, но никто ничего толком не знал, и никто не мог дать даже самой ничтожной наводки. Я говорил с охранниками, уличными копами, владельцами магазинов, консьержами отелей поблизости, местными жителями, мигрантами и т. д., — побеседовал, наверное, с сотней человек.
И вот я решил позвонить Дреду. Никто не взял трубку, и я оставил сообщение.
Тогда потехи ради я зашел в проулок позади отеля и стал разглядывать граффити на стене. Их там было много. Я искал что-то, что походило бы на граффити на крыше, или какие-то имена. Безрезультатно.
Выбравшись из проулка, я направился к входу в Cecil, под бдительными объективами камер наблюдения. Как и следовало ожидать, двери передо мной не распахнулись. Приложив ладони козырьком ко лбу, я вгляделся в лобби сквозь стекло. Из-за лучей закатного солнца видно было плохо, и я не смог различить никакого движения. За стойкой регистрации, похоже, никого не было.
До чего странно думать, что этот гигант, этот проклятый отель на шестьсот номеров, должен стоять
