Серийный убийца: портрет в интерьере (СИ) - Люксембург Александр Михайлович
Приехал в Шахты и не знал, куда идти. Зачем сюда приехал? Чёрт его знает, как тяжко на душе. Набрал вина, водки и пришёл опять к этим алкашам. Да и сам не лучше их, а во многом хуже. Опять жить приходится в этой грязи с этими людьми, и не жизнь это, а мучение. И пью я эту гадость, забываюсь, а прихожу в себя, так в жизни ничего не изменилось. И так, наверное, всегда будет продолжаться, пока не подохнешь. Зачем живу, не знаю.
Из этого фрагмента «Дневника» мы понимаем, что Муханкин после убийства Наташи Г. спешно переезжает в Шахты. Он вообще суетлив, но к тому же, по-видимому, и осторожен. Следующую жертву он считает целесообразным искать здесь, и откладывать эту акцию не входит в его планы. Вопреки дневниковой записи можно предположить, что на этот раз он решил действовать четко, продуманно и наверняка. Хватит безумных и бездумных наскоков на женщин, не заканчивающихся ничем. Как унизительно давать стрекача, прихватывая с собой шапку и сумочку, чтобы тебя приняли за рядового мелкого воришку, а не за того, кем ты на самом деле являешься — мстителя, палача крыс, который всем им воздаст за их сатанинскую жестокость, мерзкий хищный оскал и исходящее от них омерзительное зловоние.
Несколько вечеров и ночей Муханкин проводит в поиске. И наконец, в ночь с 20 на 21 февраля, в районе трамвайной линии, ведущей к шахте «Южная», на улице Громова он видит 53-летнюю, приземистую, крепкого сложения женщину, неторопливо идущую куда-то (как выяснилось впоследствии, сторожа Л.И., отправлявшуюся на ночное дежурство). Подходящий экземпляр! Её-то он и искал.
Стремительно подбежав к женщине сзади, он решительно и точно нанес ей несколько ударов по голове ручкой своего излюбленного оружия — штыка. На этот раз он был хладнокровен и меток. Вскрикнув, женщина тихо осела, распластавшись по земле. Возможно, она умерла на месте. Вскрытие показало, что у неё были переломы свода и основания черепа. Можно было приступать к акции, ничего не опасаясь: по глухим закоулкам Шахт толпы зевак ночью не разгуливают.
Мельканием фантасмагорических видений выглядит это убийство в одном из первых описаний, предложенных Муханкиным следователю.
Перед тем, как совершить убийство Сергея, помню, что было убийство, совершенное мною недалеко от шахты «Южная» и улицы Громова какой-то женщины. Находясь в день убийства женщины в алкогольно-наркотическом опьянении (а это был вечер), я каким-то образом попал на улицу Громова. Помню, меня куда-то вела какая-то женщина и спрашивала, где я живу. Не помню, что я отвечал, но помню, что она довела меня до какого-то забора и там было темно. Мне что-то страшное показалось, какое-то нездоровое предчувствие преследования. Я из той темноты побежал на свет, падая, спотыкаясь и путаясь о ветки деревьев, которые там растут по обе стороны пешеходной дорожки около жилых домов. Мне показалось, что женщина, которая меня вела, куда-то перелезла через забор во двор. Помню, как я бросился под машину какую-то очень большую и оказался под ней. Кто-то что-то на меня кричал, а что именно, могу примерно сказать: «Тебе что жить надоело, гад?» — и что-то еще в таком роде. Я куда-то шёл и неизвестно, как оказался в большой луже воды недалеко от трамвайных путей. Я испугался, когда увидел рядом около себя какое-то существо без лица в виде женщины-монстра, что ли, что-то такое неестественное, как из могилы. Помню, она в мою сторону протянула руки, а скорее, кости, вроде как что-то темное. Помню, что она отвернулась от меня, а я тогда вскочил и начал её бить, кажется, где-то в область шеи, и мне показалось, что это существо не рушится. Помню также, я что-то рвал, может быть, одежду. Далее я с этим трупом как-то оказался на другой стороне трамвайного пути, и через влагалище того трупа пытался достать рукой какую-то личинку панцирную, которая, как мне чудилось, дает мертвецам жизнь, и они двигаются. Я должен был её убить. Кажется, не достав это существо, я также через влагалище бил внутрь на весь штык. Помню, я проснулся на травянистом бугре земли. Меня качнуло в сторону, и я упал и уперся руками в какой-то холодный труп. Я испугался, эти кошмары уже замучили меня, и не пойму, то ли сплю, то ли все это наяву. Подо мной лежало какое-то одеяние, я накрыл труп этот и куда-то пошёл. Очнулся я на кладбище за районом Соцгородка. Пообщался с покойниками и, что-то покричав недовольное на них, я пошёл куда-то в город и, как очутился дома у тети Шуры, не помню. Может, через пару дней, может быть, больше, я ездил и искал примерное место преступления. Кое-что в памяти восстанавливалось, и, может быть, через неделю я, очередной раз приехав на улицу Громова, походил вокруг и понял, как и что случилось. Это был мой второй труп после убийства девушки в Цимлянске.
(Из протокола допроса от 20 июля 1995 г.)
Некрофильские пристрастия преступника обретают в этом рассказе определённую мистическую ориентацию, хотя последовавшее затем посещение кладбища и «общение» с покойниками дают необходимый для интерпретации ключ. Образ «женщины-монстра» также отнюдь не обыденная дань избранной рассказчиком стилистики галлюцинации или бреда. Мы уже не раз встречали в «романных» фрагментах муханкинских текстов аналогичные устрашающие воплощения Женщины-Матери. Таким образом, маньяк, сам того не замечая, выдает скрытую мотивацию своих патологических действий.
Та же стилистика, хотя и с некоторыми поворотами, выдержана Муханкиным в его «Дневнике», где случившееся представлено так:
Неизвестно, как попал на улицу Громова. Бросился под машину здоровую какую-то, очнулся под ней, вылез и куда-то пошёл. Помню, кто-то что-то говорил, какие-то люди суетились. Очутился в воде у дорожки на шахте «Южная». Кто-то склонился надо мной. Я испугался и того забил своей швайкой. Какие-то галюники катили. Помню, что того разорвал, и не пойму, что произошло опять. Что за дурдом начался? Это уже все, со мной все кончено. Люди говорят, что около столба этой линии бабу нашли убитую. Значит, это я убил. Это точно. Что за дьявольщина? Не пойму. Что-то творится со мной. Что за агрессия? Эта тоже мне не нужна была триста 6 лет. И опять баба. Но все ж по-другому видится. Что за бред? Еще один труп на мне, и ни за что убил. Где ж он, Бог? Или это дьявол управляет мной, а Бог наблюдает, как людей убивают, и ничего сделать Всесильный не может? А почему выбран я? Почему я? Все … Я не могу так жить … не могу…
На самом деле он знал, что делает. Ведь после тренировки с телом Наташи Г., когда в овраге он, располагая неограниченными ресурсами времени, проверил на практике, чем двуногая шакалка отличается от четвероногой кошечки или угодившего в суп милашки Шарика, он действовал решительно, продемонстрировал сноровку и удовлетворил свои патологические пристрастия. Но, разумеется, не посреди улицы. Убедившись, что Л.И. мертва, Муханкин, мобилизовав все свои силы, перенес её тело через трамвайную линию к высоковольтной опоре, где вообще можно было не бояться какой бы то ни было нежелательной встречи. И тут он дал волю своим наклонностям.
Вырезая промежность жертвы, он, наверное, вспоминал тот страшный, кошмарный сон, в котором разросшееся до гипертрофированных размеров влагалище душило и медленно убивало его. Возможно, он глумился над трупом, но, скорее всего, испытывал глубокое психологическое наслаждение. И не только потому, что ощущал себя мужчиной-мстителем, кладущим конец тирании деспотической матери, потому, что возня с трупом вызывала у маньяка-некрофила такое сладострастие, какого он никогда не испытывал ни с одной реальной или фантазийной женщиной.
Решение перенести труп к опоре высоковольтной линии оказалось на редкость разумным: его обнаружили лишь 7 марта.
Кое-какие детали своих действий с телом Муханкин все же выдал по ходу следствия.
Факт убийства в городе Шахты 20–21 февраля 1995 года Л. И. я признаю — это убийство действительно совершил я. Находился в состоянии опьянения и принял смесь из различных таблеток. Мне опять что-то мерещилось, и в этом случае я наносил удары металлическим самодельным штыком, бил в различные части тела. Помню, что я падал, попал под автомашину, потом упал в лужу на дорожке в сторону шахты «Южная», и кто-то надо мною склонился. Я испугался и стал сразу бить штыком этого человека, который мне показался каким-то другим существом. Тут же этот чеповек упал, я разорвал на человеке всю одежду, раскидал обрывки во все стороны. Я тело куда-то потянул, оказался у опоры электропередач, и мне показалось, что внутри тела есть какое-то существо (как мне мерещилось), и также не отдавал себе отчета. Чтобы как-то убить это существо, я забил в промежность штык. А потом штык выдернул и пытался рукой что-то там вырвать. Этого я не отрицаю. Это похоже на меня — все как бы происходило в нереальном мире. Там же я и заснул и, когда проснулся, увидел труп, прикрыл его обрывками одежды и убежал. Таким образом вину свою в убийстве Л. И. признаю, но тогда умысла на убийство не было, как не было и умысла на причинение страдания и глумление. Поясню еще, что тело потерпевшей я перенес к высоковольтной опоре потому, что мне показалось, что именно там оно должно быть.
