«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Галя! Если я пишу, что недалеко от тебя, то это для меня, то есть это расстояние для нас несколько минут ясно.

Да, если б представилось побывать в Москве. Встретиться с тобой, нет большей радости. Да, дома мы были гражданские, оба гордые и не подавали друг другу вида. Хотя иногда мне мать моя немного намекала о тебе, но я не принимал это во внимание. Считал все просто дружбой. …Что взывало меня к какой-то отплате, и я нарочно встречался с другими девушками, но одна не давала мне покоя, с чувством о котором я узнал лишь теперь через три года. Три года, многое изменилось за это время, но чувства они ведь изменились и не постоянны. Поэтому вижу сразу не товарища. Только многолетнее испытание может подтвердить, удостоверить.

Галя, я понимал и понимаю, но сомневался и сомневаюсь, так как мы находимся очень далеко, но все же (далеко) на большом расстоянии.

Галя, все же из твоих нескольких слов я понял все. Меня это радует. О если б я тебя увидел, то расцеловал бы не стесняясь и не обратив никакого внимания. Галя, верь мне, жди нашей встречи как я, жди и надейся. Кто ждет – тот дождется. Я не погибну, т. к. многое перенес, был в опасности и вышел целым, живым, но чуть поврежденным.

За свою прежнюю работу меня выдвинули вперед. Работаю штурманом звена. Живу хорошо, ничем не нуждаюсь, всего хватает.

Твой наказ бить и громить врага буду вспоминать с честью. Спасибо за пожелания в моей боевой жизни.

Галя! Пока все. Кончаю писать, жду твоих писем.

Целую горячо, как самое дорогое для меня в жизни. Вовка.

Воронежский участок фронта.

11.07.1943 г. Здравствуй, дорогая «сестричка»!

Так тебя считают мои товарищи. Недавно был такой случай, о котором хочу тебе сообщить.

По возвращении моем из боевого задания, меня встретили мои друзья, как обычно с поздравлением и крепкими рукопожатиями, но вот настала в этот восторга час – тишина. И один из этой группы басистым голосом называет мою фамилию имя и отчество, а другой писклявым детским голосом добавляет: «письмецо вам от сестрички!» Как я был рад этому письму, особенно когда узнал, что от тебя. Радости моей не было конца. Представь себе двойную радость – одну за выполненные задания, другую за письмо, которое пришло в момент, когда его не ожидаешь. Большое спасибо, Галинка. Жду писем с нетерпением. Твой Вовчик…

До свидания, товарищ младший лейтенант.

Горячо целую тебя. Вовка.

P.S. Единственная утеха и радость для меня те минуты, когда вспоминаю тебя или мои письма тебе. Сегодня написал 2 письма.

Целую, Вова.

11.07.1943 г. Галинка, свое сегодняшнее письмо я считаю необычным, внеочередным, так как в нем я сообщаю тебе о своем положении своей жизни и работе, а так же кое-что о наших отношениях с тобой, мой дорогой товарищ.

Жив и здоров. Работаю по-старому. Жизнь проходит по-фронтовому. Чувствую себя сегодня, как-то особенно, что-то тяжело на душе, ничто не радует… не интересно, какие-то злые и горькие обиды сидят в сердце и точат его, как червь яблоко. Это все сопровождается жуткими снами и беспокойно проведенными ночами, как бы чего не случилось. Мне, конечно, не верится в возможность плохого, но ты сама понимаешь.

Галя, единственная утеха для меня это твои письма, которые я перечитываю по 10 раз вдень. Ты – все, что мне дорого в жизни. Я с большим нетерпением жду того дня, когда мы с тобой встретимся. Это будет для меня великим праздником, а может быть и больше.

Галя, пиши мне чаще, очень прошу. Обо мне не беспокойся. Все будет хорошо, а если и случится, то тебе сообщат обо всем подробно.

Остаюсь, веря в нашу большую и хорошую дружбу, в нашу будущую, радостную встречу с тобой.

Прощай моя любимая подруга, радость боевых и юных дней.

Прощай, дорогая Галинка! Горячо жму твою руку.

Целую Вовка.

До скорой встречи, Галя! Привет маме!

Пиши жду[54].

И образ твой всегда перед глазами,

Когда лечу я рядом с облаками.

Не покидает он меня

И в час, подруга, боя!

Всегда повсюду он со мною,

И в час полета силою стальною,

Громя заклятого врага,

В тот миг особо мне ты дорога.

В. Духлий.

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 532.

Жданов Анатолий Иванович – 1921 г.р., Свердловск. Ушел на фронт добровольцем на 3–5‑й день войны в 1941 г. До этого Анатолий учился на третьем курсе Уральского индустриального института им. С.М. Кирова. Погиб в конце мая 1942 г. Как сообщили его друзья, он погиб, когда ходил в разведку. Группа разведчиков во главе с Анатолием столкнулись с отрядом немцев. Анатолий отдал приказ разведчикам отходить, а сам остался прикрывать их отход и был убит.

13.01.1942 г. Фронтовой командирский привет!..

Нина! Здравствуй, Нинка! Долгожданное письмо, наконец, получил. Только что сейчас читал и пишу. Но не знаю с чего начать. С начала? Знаешь ли ты как приятно, читать такое теплое письмо от друга. Когда чувствуешь за спиной Золотой тыл стремление вперед умножается и когда рядом с собой Золотых друзей к этому прибавляется радость, веселость в не меньшей степени. Да! Смотрю на твое письмо и пишу «рядом с собой», хотя я и регулярно от тебя. Нина, поздравляю тебя от всего сердца, – с ужасной сдачей экзаменов.

Нина, 3 дня тому назад меня и еще ряд товарищей вызвали в политотдел дивизии, где начальник политотдела зачитал приказ командующего нашей армией о присвоении мне военного звания младшего политрука с чем и поздравил. За что – это им виднее! Одним словом я сейчас ношу по 2 кубика на петлицах и звездочка на рукавах. Кстати вопросом о разведке я заниматься не имею право. Возможно в разведку мне и не ходить, а, возможно, и ходить, ибо мной распоряжается сейчас не я – политотдел. Куда пошлют, там и буду работать: приказ. Дадут мне роту и буду работать политическим руководителем роты. Сейчас жду назначения. В связи с этим хочется сказать, что кажется, мне института не кончать, что кажется я останусь в армии на всегда, жаль. Но раз командованию, стране это нужно, так