Курьер. Реальная история человека, которого всегда ждут, но редко замечают - Ху Аньянь
Вторая причина – доход практически не рос. Выражаясь яснее, прибыль от интернет-магазина едва покрывала траты на аренду и еду. И это при том, что помимо аренды и пропитания я экономил на всем. Магазином занимался чуть больше года, за это время пришлось переехать, потому как я сменил оптовый рынок. Желание вести свой бизнес куда-то испарилось, кажется, еще и потому, что мне все меньше хотелось общаться с оптовиками, курьерами и арендодателями. Литературное творчество тоже зашло в тупик: меня так и подмывало вымарать все, что написал ранее, однако подражать Кафке оказалось не очень-то здорово, да и делал я это не от чистого сердца. Наконец я понял, что дальше так продолжаться не может: бизнес не ладится, жизнь провожу в тяжких трудах, в Сети веду себя недружелюбно; психологическое состояние оставляло желать лучшего, восприятие реальности мне изменяло. И тогда я подумал, что пришло время сменить обстановку: не просто переехать из одной части города в другую, а отправиться в неизведанное для меня место. В это время я как раз возобновил общение с другом из Пекина. Он тогда иллюстрировал детские книги, принадлежал к фрилансерам и, куда бы ни переехал, мог работать повсюду. Посовещавшись, мы остановили выбор на Юньнани. Тогда же еще один приятель посоветовал нам Дали[107], сказал, что и сам подумывает туда перебраться. Мы решили отправиться в Дали первыми. Но в итоге приятель, так нахваливавший это место, до него не доехал.
5. Работы тринадцать и четырнадцать
На сей раз я прожил в Дагуаньи[108]больше года, и так как не нужно было ходить на работу, каждый день протекал легко и приятно. Мне не казалось, что я трачу время понапрасну или бесцельно проживаю жизнь. Думаю, любой проведенный в осознанности день придает жизни смысл. Если бы в тот момент Александр Македонский спросил, что мне нужно, я бы тоже ответил: «Не заслоняй мне солнце».
В сентябре 2012 года мы с другом наконец обосновались в Сягуане. Каждый из нас снял по квартире: он продолжил рисовать, а я отправился на поиски работы. Моя квартира состояла из двух комнат, туалета и коридора, гостиной не было, аренда составляла тысячу юаней за квартал. Я не стал проводить интернет, поскольку хотел сидеть в нем поменьше, мое прежнее поведение меня самого разочаровало. К тому же я на время взял перерыв в творчестве и тогда думал, будто мне не о чем общаться с другими. И все же продолжил вести заметки. Текст «Рок как искусство», который я привел выше, был написан как раз тогда. А еще я начал пользоваться смартфоном, подержанным «Хуавэем», купленным перед отъездом в Юньнань. В то время ОС Android была довольно примитивной, и разрешение экрана составляло всего 320 × 240 пикселей. Но именно тогда я сменил основной писательский инструмент с компьютера на мобильный телефон. Только к 2020 году снова вернулся к компьютеру.
Работа, которую я нашел в Сягуане, стала для меня тринадцатой по счету. Я устроился в торговый центр на должность сотрудника по управлению собственностью, проще говоря, охранником. Центр был небольшим, мы отвечали за первые три этажа. На четвертом и выше находились супермаркет, мебельный центр и квартиры, к нам они не относились. Нас разделили на четыре группы по четыре человека в каждой, и работали мы в три смены, обеспечивая круглосуточное дежурство. Подобный график был схож с тем, по которому я когда-то работал на автозаправке. Разница в том, что здесь мне платили 1500 юаней, а тогда на заправке – 1800. Иными словами, прошло двенадцать лет, нагрузка осталась та же, а зарплата, напротив, не выросла, даже уменьшилась на 300 юаней. Это наглядно свидетельствовало, насколько отстал в развитии Сягуань. Но как раз это меня в нем и привлекало.
В супермаркете на четвертом этаже можно было пообедать за 4 юаня, миска пажоуэра[109] на улицах стоила 5 юаней, а за квартиру я платил всего 330 юаней в месяц. Поэтому полутора тысяч хватало с лихвой. Сягуань находится на самой южной стороне озера Эрхай, там, где в него впадала река Эрхэ. Район построен прямо у воды, с запада над ним нависала гора Цаншань, и здешние пейзажи очаровывали своей живописностью. Коллеги частенько говорили: «В нашем Сягуане живется счастливее всего». Вид у них при этом был донельзя гордый, будто и они руку приложили к счастливой жизни в Сягуане. В их диалекте фраза «хорошо жить» означает не «к счастью», а «удобный для жизни»[110]. Новая работа оказалась легкой. Я-то думал, подобным занимаются только люди почтенного возраста, да и самому больше хотелось пообщаться со старшим поколением. А в результате среди коллег оказалось немало людей моего возраста, одному парню вообще исполнилось двадцать с небольшим. Я осознавал, что на этой работе нет будущего, но о будущем как раз и не хотелось думать, достаточно было наслаждаться каждым прожитым днем. Я решил, что посредственность моих сочинений проистекает из заурядности жизни, поэтому я так жадно стремился обрести совершенно новый взгляд на жизнь, открыть ее заново.
У нас в распоряжении была крошечная дежурка, сооруженная из стекла и алюминиевых панелей. Она пряталась с задней стороны нашего многоэтажного торгового центра, рядом с навесом для велосипедов. Присматривать за велосипедами, скутерами и мотоциклами тоже входило в наши обязанности, поэтому один человек из смены всегда оставался в дежурке. Патрулирование торгового центра было ужасно скучным занятием, даже когда я шел самым медленным шагом, обход всех трех этажей занимал меньше получаса, а ведь не я один ходил. К тому же в торговом центре практически всегда было тихо и безлюдно, и когда я проходил по этажам, за мной неотступно следовали взгляды продавщиц. Некоторые из коллег любили перекинуться с ними парой фраз, но я никогда не заговаривал. Парковку у главного входа сдали в аренду, за ней следить не приходилось. Однако время от времени я прогуливался наружу, делал вид, будто оглядываюсь по сторонам, словно проверяю, в порядке ли автомобили – хотя на самом деле мне просто надоедало торчать внутри и хотелось выйти подышать свежим воздухом. В дневные смены
