Дом моей матери. Шокирующая история идеальной семьи - Шари Франке
В сентябре 2019 года двое детей Лори, шестнадцатилетний Тайли Райан и семилетний Джошуа «Джей Джей» Валлоу, пропали без вести. Лори и Чед поженились в ноябре того же года, буквально через несколько недель после смерти Тэмми Дейбелл, когда дети еще считались пропавшими.
Пара придерживалась тех же экстремальных религиозных взглядов и веры в приближение апокалипсиса, что Джоди и Руби. И то, как их семья скатилась во тьму, казалось до ужаса знакомым: их надежды на второе пришествие и увлечение пророчествами Тома Харрисона из «Видений славы». О том же самом постоянно толковали Руби с Джоди.
После просмотра той документалки меня с новой силой стали одолевать мрачные предчувствия, ведь Руби и Джоди были такими же фанатичками, как Чед и Лори, если не хуже.
Если мы немедленно что-нибудь не предпримем, мои младшие братья и сестры умрут.
Слава богу, наши соседи в Спрингвилле были моими союзниками в борьбе. Они оставляли еду на пороге на случай, если дети голодны, названивали в службу опеки и озвучивали свои опасения, когда детей на несколько дней оставляли одних, пока Руби ездила в Айвинс к Джоди, а их бросала без питания и присмотра.
Хотя проблемы продолжали копиться, я чувствовала внутри себя сдвиг. Благодаря терапии, лекарствам и тяжелой духовной работе я стала сильнее и лучше научилась справляться с эмоциональными потрясениями, некогда грозившими потопить меня. Дерека в моей жизни больше не было. Туман стыда и самобичевания начинал рассеиваться, сменяясь новым ощущением ясности и целеустремленности.
Годами я разрывалась на две части. Один голос приказывал быть идеальной послушной дочерью и верить имеющимся у меня авторитетам. Но другой требовал, чтобы я полагалась на себя. Чтобы набралась мужества и перестала подчиняться тем, кто не видел человека во мне, или тем, кого я любила.
Не бездумная покорность, а верность собственной внутренней правде. Вера в божественную суть и ценность жизни, данной мне Господом, на этой земле.
Вооруженная своей новообретенной силой, я с двойным усердием занялась спасением младших детей. Будь я проклята, если позволю им стать очередным печальным примером. Я продолжала звонить в опеку, продолжала изучать законы о насилии над детьми, продолжала искать способы выручить младших братьев и сестер.
До тех пор, пока 30 августа 2023 года мне не позвонила соседка.
Была среда, и, сколько буду жить, я никогда не забуду, как услышала ее слова.
– Шари, в доме твоей матери полиция!
Глава 43
Дом моей матери
Я стояла словно парализованная на газоне перед домом; дыхание перехватывало, руки дрожали. На полицейской машине, припаркованной у тротуара, горела красно-синяя мигалка. Белый фургон Руби с символикой «8 Пассажиров» возвышался на подъездной дорожке словно кит, выбросившийся на берег, и огни мигалки отражались на его бортах.
«Прошу, Господи, пусть с детьми все будет хорошо», – молча молилась я, пока сердце выпрыгивало из груди.
Бах! Полицейские с такой силой ударили в дверь тараном, что я подскочила на месте. Щепки разлетелись в разные стороны.
– Полиция! Всем выйти! Сейчас же!
Команда ворвалась внутрь, держа оружие наготове; их голоса эхом отдавались от стен. Я не могла дышать, не могла думать. Это не могло происходить в реальности.
– Осмотрите дом! Все шкафы, все закутки, где может спрятаться ребенок! – рявкнул офицер.
Пол был уставлен запакованными коробками. Руби явно собиралась переехать, прежде чем ее мир схлопнется.
Но дома никого не было.
«Где же дети?» – в отчаянии спрашивала я себя.
Позднее в тот же день я сидела с детективом в ярко освещенной комнате; руки дрожали, и я пыталась осознать то, что мне стало известно.
– Так Руби заперла младших детей в доме у Джоди? – спросила я, сглатывая ком в горле. – Почему их туда увезли?
Глаза детектива смягчились от сочувствия, но тон остался профессиональным.
– Мы точно не знаем; единственное, что я могу сообщить, – они в безопасности.
– И вы арестовали Джоди и мою мать? – сказала я надтреснутым голосом.
– Да, – подтвердил он сурово. – Сначала Джоди, потом твою мать, как только она вернулась к Джоди домой.
Мгновение детектив поколебался, словно подбирая слова.
– Обе женщины обвиняются в множественных эпизодах насилия над детьми с отягчающими обстоятельствами, и обеим отказано в залоге.
– Что значит с отягчающими? – спросила я почти шепотом и сразу пожалела, что задала вопрос: так мне хотелось еще хоть чуть-чуть побыть в неведении.
Детектив слегка наклонился вперед и нахмурил брови.
– Ну, – заговорил он уже мягче, – обычно это означает повторяющиеся эпизоды насилия с проявлениями жестокости, – он сделал паузу, оценив мою реакцию, прежде чем продолжить. – Сюда могут относиться также экстремальные случаи проявления родительской халатности, содержание в заключении или намеренное причинение серьезного физического вреда ребенку.
Каждое слово было как кинжал, который проворачивают у меня в сердце.
– Мне очень жаль, Шари, – негромко добавил детектив, и я кивнула, оглушенная, не в силах произнести ни слова. Каким чудовищем надо быть, чтобы причинять страдания ребенку!
В ту ночь, одна в тишине своей комнаты, я, наконец, поддалась цунами эмоций. Рыдания сотрясали мое тело, и с каждым всхлипом наружу выходили годы подавленных страхов, неуверенности и тревог. «Все кончено, – говорила я себе, повторяя эти слова как мантру. – Руби больше никогда их не тронет. Джоди больше никогда их не тронет». Я произносила это снова и снова, заставляя себя поверить, усвоить новую истину.
Я провалилась в сон, полностью лишенная сил. Я столько ждала этого момента, что не задумывалась, как события будут развиваться дальше. Выздоровление. Правосудие. Восстановление. Нас ожидал долгий путь, и я это знала. Но в ту ночь, впервые за все время, что я себя помнила, я спала спокойно. Мои братья и сестры, наконец-то, были в безопасности. Пока что этого было достаточно. Пока что это было главным.
Глава 44
Кольца памяти
Социальная служба взяла под опеку всех моих братьев и сестер, за исключением Чеда. Я до сих пор не знала, что Руби и Джоди сделали с младшими детьми. В тот момент никто этого не знал. Я сосредоточилась на текущем моменте и на сознании того, что им ничего не угрожает. Что они далеко от Руби и Джоди.
Когда их только взяли под опеку, обе, Руби и Джоди, разыгрывали невиновность, – как будто произошла какая-то ошибка. Руби отказалась говорить на первом допросе в полиции. Джоди, наоборот, изобразила жертву. Она сидела в допросной, широко распахнув глаза в притворном изумлении, настаивая на том, что все это ужасное недопонимание. Ее мотивы были очевидны –
