Муссолини. История одного диктатора - Альдо Каззулло
Ревностные чиновники совершают совершенно глупые или безумно грубые поступки ради возможности выслужиться перед начальством. В Римини, чтобы выяснить, еврей ли Франко Асколи, полиция проверяет, где похоронен его сын, умерший в колыбели, на католическом кладбище или на еврейском. В Болонье мэр меняет название улицы с Еврейской на улицу Двух Башен.
Бесправие. Страдания. Бесконечные унижения. Тошнота от потери человеческого достоинства и моральная усталость от преступлений – страшных политических ошибок. Итальянский народ постепенно раскалывает идеологическая трещина. Уже понятно: страну ждут трудные, можно сказать, трагические времена.
Бенито Муссолини считает, что протестуют одни старики: «К счастью, молодые люди убеждены: я наконец привил народу антисемитизм». На самом деле все намного сложнее. Не убеждены даже квадрумвиры. Эмилио де Боно утверждает: евреев, доблестно сражавшихся в Первой мировой войне, нельзя отрицать как итальянцев. Итало Бальбо, у которого есть друзья в еврейской общине Феррары, категорически против новых законов и так и не введет их в Ливии, губернатором которой является, хотя и обяжет торговцев держать магазины открытыми по субботам под страхом порки. Маринетти также критикует преследователей евреев. Эцио Гарибальди, внук генерала, примкнувший к режиму (в то время как его брат Санте – антифашист, активно действующий во Франции), возмущается расистскими законами и называет аргументы филонацистского философа Джулио Когни «когнонадой».
Роберто Фариначчи, самый решительный сторонник союза с Германией, оставляет на работе секретаря Джоле Фоа. Дуче бранит его: «Зачем тебе эта еврейка? Немедленно выгони ее!» Фариначчи оправдывается – дескать, ему нечем заплатить ей за увольнение. Бенито со вздохом притворяется, что не в курсе о богатстве Роберто, и дает ему 50 тысяч лир на решение этого вопроса.
И все-таки фашистские иерархи жестоки. Каждая новая мера против евреев получает одобрение. Запрещено играть драмы и комедии еврейских авторов. Номера евреев удаляются из телефонных книг. Евреям запрещено читать лекции и публиковать статьи, в том числе под псевдонимами. Нельзя продавать сувениры на площади Святого Петра. Запрещено держать прилавки на Кампо-деи-Фьори. Нельзя посещать санатории, курорты. Запрещено слушать радио. Запрещено нанимать прислугу. Наконец, самое кровожадное – режим запрещает публиковать в газетах некрологи евреев.
Витторио Фоа, отбывающий 15-летний срок, видит кошмар. Ему снится, что очередной расовый закон заставит выкинуть евреев с военных кладбищ, а газеты любезно подсказывают, что в Германии до такого еще не додумались. Эта фантасмагория как будто предвещает катастрофу как для евреев, так и для всех остальных итальянцев.
Дуче и Маргерита
Жертвой расистских законов становится и Маргерита Сарфатти. Она обожала Бенито, верила в него, когда он еще был никем. Теперь «благодарный» Муссолини преследует ее и обращается как с ничтожеством.
Маргерита выделяется из ряда многочисленных любовниц дуче. Она первый итальянский искусствовед, подруга великих художников того времени, от Умберто Боччони до Марио Сирони. Именно Сарфатти представила Бенито в гостиной Филиппо Турати и Анны Кулишёвой, лидеров итальянского социализма. Маргерита финансирует марш на Рим и убеждает робеющего Муссолини рискнуть. Сарфатти говорит с дуче об искусстве, книгах, учит его этикету. Верная соратница, Сарфатти пишет дуче любовные письма, принимает его брак и закрывает глаза на бесконечные измены. Именно Маргерита Сарфатти – автор международного бестселлера «Дуче», благодаря которому миф о величии Бенито Муссолини распространится в других странах.
Фактически Муссолини использует Сарфатти и бросает теперь, когда взял от нее все и она стала неудобна. Маргерита дала своему возлюбленному моральную поддержку, обеспечила культурные и политические связи, в конце концов, щедро спонсировала все начинания Бенито Муссолини. Но дуче с первых лет власти соблюдал дистанцию с преданной ему Сарфатти и считал ее мнение по любым вопросам ничтожным.
В 1934 году Маргерита уезжает в Америку. Она пишет для Time и Life, газет, принадлежащих Hearst Group. Она дружит с мексиканским художником Диего Риверой, который только что закончил фреску в «Рокфеллер-центре», изображающую Ленина в разрушенном храме капитализма. Президент Рузвельт, хорошо знающий Муссолини, принимает у себя Маргериту и доверяет ей передать дуче послание: Америка ему не враг, но станет врагом, если Муссолини объединится с Адольфом Гитлером. Вернувшись в Рим, Сарфатти просит встречи с Бенито. Тот неохотно соглашается, вполуха выслушивает Маргериту и фыркает: «Америка не в счет». Дуче все так же плохо чувствует, куда движется мир.
Через год Бенито Муссолини объявляет войну Эфиопии. Бывшая возлюбленная слушает объявление о начале боевых действий и качает головой. Сопровождающий ее друг интересуется: «Донна Маргерита, думаете, мы проиграем войну?» – «Нет. К сожалению, мы победим. И он потеряет голову».
Маргерита Сарфатти, к своему ужасу, понимает: близится союз Муссолини с Гитлером, завзятым антисемитом. Сарфатти ищет поддержки Габриэле Д’Аннунцио, который также выступает против роковых «объятий» с нацистской Германией. Она пишет поэту страстные письма, но он уже стар и болен. Д’Аннунцио умирает 1 марта 1938 года.
Два месяца спустя Гитлер приезжает в Рим. Сарфатти приглашена на прием, устроенный королевской семьей для немецкого правительства. Маргерита, женщина умная и чувствительная, видит фюрера, слышит его дикие речи и понимает: сбывается худшее. Адольф Гитлер – настоящий дьявол. Дуче, которого она создала, в которого вложила все, полностью доверяет предводителю нацистов. Муссолини и Гитлер планируют безумную игру на карте Европы, игру жизнями еврейского народа. Маргерита расстроена, она в отчаянии. Она берет бокал с каждого подноса, который проносят мимо нее, она совершенно пьяна. Принц Умберто беспокоится о ней и отправляет своего водителя отвезти Маргериту домой. Дуче, совершенно равнодушный к ее страданиям, разглядывает Фьямметту, дочь Сарфатти. Но основное внимание главы фашистов сосредоточено на юной любовнице Кларе Петаччи, больше известной как Кларетта.
Петаччи завидует престижу Маргериты Сарфатти и прошлому влиянию на ее Бено. Муссолини злится. По его словам, он никогда не любил эту «вонючую» еврейку. Не столь жестокое преступление, как заключение Иды Дальзер и ее сына Бенито Альбино в психиатрическую клинику, но все еще предательство.
После приема в Квиринале в час ночи Гитлер… просит женщину. Удивление и паника охватывают дворец. Впрочем, недоразумение быстро проясняется: Адольф говорит не о проститутке, а всего лишь о горничной. Глава Третьего рейха обязательно должен перед сном увидеть женщину, заправляющую ему постель. Так, по крайней мере, пишет Галеаццо Чиано. Он же цитирует короля, говорящего о неких «возбуждающих и наркотических инъекциях», которые делает себе Гитлер. Бенито Муссолини просто отмечает, что фюрер напомаживает щеки для смягчения их бледности.
Любовь к Маргерите ушла навсегда. Дуче напоминает Паоло Таону-ди-Ревелю, своему давнему товарищу и приближенному короля,
