Настоящий хит. О счастье по расписанию, любви к искусству и о том, как начать жизнь с нуля - Александр Райн
– Пришлось уйти из дома… Ну после того случая с любовником. А куда я пойду, кроме родной работы? Тут ведь второй дом, если не первый. Готов трудиться, так сказать, день и ночь на благо родного магазина, – совершенно серьезно излагал Лаптев.
Зимин хотел прямо тут, посреди торгового зала, влепить ему затрещину и выгнать без зарплаты, но вмешался клиент.
– А можете мне весь этот набор пробить? Никогда не думал, что в такой компактной палатке можно столько всего разместить, да еще и создать подобный уют. У меня в общаге, кажется, места и то меньше было, – без толики сарказма заявил мужчина. – В этом году как раз хотел с палатками на отдых съездить, а тут такая реклама.
Так Лаптев остался на работе и даже при жилье. Правда, Зимин потребовал навести внутри палатки порядок и не размазывать еду по товару, а также не водить гостей, иначе придется брать с жильца арендную плату. Проверив видеокамеры, Зимин убедился, что по ночам Лаптев ничего не ворует, но продолжает отрабатывать удары на несчастной груше и иногда покушается на штангу, но пока смог поднять только гриф. Даже днем Жора чувствовал себя в магазине как дома: каждый день ходил в новых кроссовках, которые не покупал, катался по торговому залу на самокатах и не поддавался никакому воспитанию.
Спустя неделю в магазин ворвался ураган в виде крупной женской фигуры с взлохмаченными волосами, красным лицом и совершенно бешеным взглядом.
– Где эта дрянь?! – кричала женщина, хватаясь за бейсбольную биту.
– Успокойтесь! Кто вам нужен? – попытался было настроить диалог Зимин, но уже догадался, за кем пришел этот злобный зверь в человеческом обличье.
– Жора! Выходи, гаденыш! Ты сейчас у меня получишь! – не обращая внимания на Зимина, берсерк в лосинах бросился шерстить ряды и верещать: – Гад, паршивец, изменник!
Покупатели разлетались в стороны как кегли от этого взрывоопасного шара. Женщина начала огибать торговый зал с одной стороны, Зимин, понимая, что нужно срочно спасать магазин, – с другой. Вход стерег охранник. Жоре так или иначе светила экзекуция и неминуемое увольнение, возможно даже из мира живых. Около витрин стали скапливаться зрители, мелькали телефоны. В какой-то момент Жора вылетел из центра зала на спортивном велосипеде и помчал в сторону выхода. Он мастерски обруливал покупателей и коллег. Снеся охранника с ног, Лаптев вырвался наружу, вернее, на четвертый этаж торгового центра. Заметив его, разъяренная дама тоже хотела помчаться на транспорте, но перепутала велосипед с велотренажером и только зря сожгла полторы тысячи калорий.
Началась суматоха, активизировалась охрана. За Жорой велась настоящая погоня. Он уходил в резкие и прямые повороты, перепрыгивал через скамейки, вставал «на козла» и скакал по эскалаторам. В какой-то момент он просто начал ездить кругами по одному этажу, словно по велотреку.
Десятки телефонов вели прямую трансляцию с места событий. Лаптев был неуловим, но совершил одну простую ошибку: устал и заехал в лифт. Жору встретили на первом этаже. Недавно сошедшая маска енота вернулась на свое место. Охранники еле вырвали Жору из цепких рук разгневанной женщины и отправили домой (в палатку) – отлеживаться.
Как потом оказалось, никакого любовника не было. Вернее, был. И этим любовником оказался сам Жора, которого невеста застукала обнимающимся с какой-то девицей в автобусе. Лаптев тогда знатно получил по шее и, боясь за собственную жизнь, ушел из дома. Он знал, что невеста рано или поздно явится по его душу, и готовился.
Понимая, что ему теперь грозит штраф от торгового центра, Зимин даже не стал угрожать Жоре увольнением. Совсем скоро его самого «уволят», нужно лишь немного подождать.
Прошел день. Буря стихла. Зато началась другая: огромный поток людей хлынул в торговый центр и в магазин спорттоваров. Люди хватали палатки, груши и другой инвентарь, ставший частью короткой истории Жоры, прогремевшей на всю страну. Половину велосипедов раскупили в одночасье.
– Никогда еще не видел такой рекламы, – признался один дядька, много лет увлекающийся велоспортом.
Лаптева пришлось оставить. Он стал местным развлечением и, несмотря на то что часто врал, вел себя с посетителями некорректно и продолжал портить товар, прибыли он приносил больше, чем магазин нес убытков из-за него же. Даже штраф администрация торгового центра свела до минимума, позволив Зимину торговать дальше.
Маркетплейсы все еще составляли сильную конкуренцию, но, по убеждению Зимина, никогда клик в интернете не заменит атмосферы обычного магазина и живого общения. А Жору в итоге простили и пустили домой, правда, через неделю он снова вернулся в палатку. На этот раз потому, что застал невесту пьяной в стельку. Ну… так он на работе сказал, принеся с утра на шее помятое лицо болезненного оттенка.
Бычье счастье
– Здравствуйте! Мы к вам за бычком племенным приехали, – войдя в коровник, позвал хозяина Леонид Семенович.
– Здра-а-а-вствуйте, здравствуйте, – вытерев руки о штаны, протянул свою пятерню продавец. – Проходите, клиент вас уже заждался! – предложил он Леониду и его супруге проследовать за ним вглубь коровника.
– Скажите, а бык точно племенной? Документы в порядке? – спрашивал по пути Леонид, заглядывая при этом в глаза жующим коровам, словно те могли сигнализировать ему о непорядочности хозяина. Но ни одна буренка так и не подмигнула.
– Обижа-а-а-ете, обижаете. Бумаги подлинные. Он же из династии. Зовут Николай, отца, соответственно, звали Александром. Если поднять родословную, то и до Петра можно дойти. В общем, не бык, а император! – гордо заявил продавец, перешагивая через ведро.
– А что же ваш император так дешево стоит? – не смог утаить подозрения Леонид.
– Да что тут скажешь, врать смысла нет, – почесал затылок мужчина и наконец остановился возле стойла. – Есть у него одна небольшая особенность дурацкая. Проблемка, так сказать.
– Ну начинается, – открыла рот Вера Павловна, жена Леонида. – Что еще за проблемка?
– Да морда у него совсем не царская, – продавец включил фонарик и посветил на быка, – улыбается без конца, как идиот.
– И правда, странно, – произнес задумчиво Леонид, глядя на быка.
На вид это было вполне обычное животное: здоровое, сильное; но вот эта его ухмылка выглядела весьма необычно и раздражающе.
– А чегой-то с ним?
– Никто
