Приговор при свечах / Judgment in candlelight - Владимир Анатольевич Арсентьев

и в нарушение требований пункта 4 указанной инструкции допустил подъём железобетонных и бетонных изделий, не имеющих маркировки и указаний о весе изделий, что запрещено.

Грубо нарушая указанные строительные правила, прораб Лапенко дал задание стропальщику Храпову и машинисту башенного крана «КБ-403-А» № 497 грузоподъёмностью 8 тонн с вылетом в 25 метров потерпевшей Петровой разгрузить панелевоз, стоящий на стройплощадке, не обеспечив последних данными о весе груза, что мог и обязан был сделать, после чего разрешил подъём немаркированного груза, без указания веса, не имеющего схем строповки в своё отсутствие на месте производства строительных работ, не осуществив безопасное ведение строительно-монтажных работ, уехал с места производства работ, проявив невнимательность к указанному грузу, небрежность к безопасности строительных работ, легкомысленно надеясь на предотвращение вредных последствий стропальщиком Храповым и машинистом крана Петровой в силу проявления им при этом преступной самонадеянности и небрежности, допустив реальную возможность перегруза крана, что явилось причиной его падения, в результате чего последовала смерть потерпевшей Петровой.

Грубо нарушая указанные строительные правила, стропальщик Храпов, преступив к разгрузке панелевоза, зацепил 6 перегородок марки ПЖ-43-1 без маркировки и указания веса этого груза, имевшего фактическую массу в 11 тонн 200 кг, с помощью 6-ветвевого стропа на вылете стрелы в 20,5 метров, проявив невнимательность и преступную небрежность к надлежащему исполнению своих прямых обязанностей, после чего, проявляя преступную самонадеянность и легкомыслие, рассчитывая на срабатывание ограничителя грузоподъёмности в механизмах крана, сознательно допускал перегруз крана, подал команду машинисту крана Петровой, находящейся в кабине крана, расположенной на высоте 46–48 метров от земли, что равносильно высоте 10-11-этажного дома, сделать натяжку, освободил удерживающий трос на панелевозе и подал команду «подъём», после чего указал, куда подать груз, куда пошёл и сам.

Машинист крана Петрова подняла груз на высоту около 1 метра над панелевозом, включила ход и поворот крана, в ходе чего кран стал крениться в сторону подвешенного груза, произошёл отрыв от рельс ходовых тележек и кран упал на землю в результате его перегруза на 80 % против характеристики крана, что вызвало причинение потерпевшей Петровой закрытой тупой травмы головы, грудной клетки, живота, ушибов мягких тканей головы, множественных переломов рёбер слева с повреждением ткани лёгкого, ушиб сердца, разрыв печени, селезёнки, открытый многофрагментарный перелом обеих костей левой голени, шок – кровопотерю. От множественного перелома костей скелета с повреждением внутренних органов наступила смерть машиниста крана Петровой на месте происшествия, что находится в прямой причинной связи с нарушениями прорабом Лапенко и стропальщиком Храповым строительных правил при производстве строительных работ.

Народный суд квалифицировал перечисленные действия и бездействие подсудимых Лапенко и Храпова как нарушение при производстве строительных работ строительных правил, повлекшее гибель человека.

Народный суд, признав Лапенко и Храпова, каждого виновным в совершении преступления, назначил каждому из них уголовное наказание, от которого освободил вследствие акта амнистии.

В этот же день народный суд в общем порядке рассмотрел уголовное дело в отношении П. и вынес приговор[68].

После чего в этот же день народный суд в общем порядке рассмотрел уголовное дело в отношении С. и вынес приговор[69].

На следующий день народный суд в общем порядке рассмотрел уголовное дело в отношении К. и вынес обвинительный приговор за грабёж и оправдал К. в похищении документов[70].

Список рассмотренных в общем порядке уголовных дел по шпионажу, бандитизму, убийствам, взяткам и почти всем статьям Уголовного кодекса прекратился через двадцать лет с уходом автора в почётную отставку. Судья не распоряжался своей нагрузкой, не мог отказаться от дел или затянуть их рассмотрение, но чрезмерный труд изнурял его днём в процессах по рассмотрению дел, а ночью за работой над проектами приговоров. За редким исключением все его судебные решения подвергались всесторонней и тщательной проверке в вышестоящей судебной инстанции, в результате чего торжествовало правосудие. Любая ошибка, в том числе – мнимая, грозила неблагоприятными последствиями.

Например, 25 марта 2004 года за несогласованное с администрацией суда вынесение оправдательного приговора[71] в отношении трёх старших офицеров, судью демонстративно наказали, максимально ущемив в денежной премии и публично проявив неуважение на расширенном Президиуме регионального суда, обвинив в вынесении неправосудного приговора. При этом судье не дали слова, не ознакомились с приговором[72] и не поинтересовались материалами уголовного дела.

29 сентября 2004 года этот безупречно-правовой оправдательный приговор в результате рассмотрения дела Верховным Судом Российской Федерации вступил в силу по причине своей законности и обоснованности[73].

При этом Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ вынесла в адрес областного прокурора частное определение в отношении государственного обвинителя – прокурора за публично проявленное ею в судебном заседании неуважение к судье, постановившему оправдательный приговор, не имеющий аналогов.

Реабилитации в виде восстановления чести и репутации судьи в региональном суде и прокуратуре – не состоялось. Усилиями заместителя председателя суда – Заслуженного юриста Российской Федерации К., пытавшейся восстановить справедливость, судье вернули пятую часть незаконно удержанной надбавки к заработной плате через полгода.

В 2002 году в своей публичной лекции в Академии правосудия (Москва, Россия) известный западный мыслитель-философ и вместе с тем профессор-юрист Б. назвал подобное явление – кабалой.

Философское объяснение этому явлению дал граф Бертран Рассел (1872–1970), лауреат Нобелевской премии по литературе, для которого привилегии означали прежде всего определённые обязанности и долг перед теми, кто не обладал преимуществами. «Апостол гуманности и свободомыслия[74]» считал, что человек, не обладающий вкусом к философии, проходит сквозь жизнь закабаленным повседневными предрассудками, обычными убеждениями своего века, своей среды и мнениями, выросшими в его сознании без участия или согласия судящего разума. Для такого человека мир ограничен, определенен, понятен; обычные предметы не возбуждают вопросов, а необычные возможности с пренебрежением отбрасываются[75], создавая для разума тюрьму. Отличаясь от свободного интеллекта желанием быть «здесь» и «теперь». В такой жизни нет мира, но постоянная борьба настойчивости желаний с беспомощностью воли.

Духовно здоровые люди вызывают у такого человека лишь раздражение и злобу и разжигают в нём больное властолюбие, в проявлениях которого вспышки мании величия неизбежно чередуются со вспышками мании преследования.

Кабальная зависимость от своего мнимого превосходства и желания повелевать исказила правопонимание некоторых должностных лиц, публично проявивших неуважение к судье в связи с осуществлением им правосудия.

Тот, кто судит, тот должен быть и сам готов к суду над собою; и это означает, что он всегда должен судить самого себя так, как он судит злодея. Мера судейской компетентности определяется мерою творящегося