Её звали Салтанат. Как смерть одной девушки изменила законодательство огромной страны - Айтбек Амангелди
В какой-то момент мы двинулись в сторону моей машины, которая была припаркована на улице. Пока шли, у нее риторика начала меняться. Она стала агрессивнее. Если до этого она рассказывала о своих претензиях, то тут она начала меня уже задевать. Она говорила: «Зачем ты хочешь меня удержать? Зачем просишь остаться?» Я сказал: «Я тебя люблю и не хочу, чтобы ты уходила. Сейчас ты уйдешь, а через два дня мы опять созвонимся и будем мириться. Эти два дня я буду заниматься своими делами, а ты потом будешь меня ревновать, и это станет причиной для новых ссор». Я убеждал ее поехать домой и выспаться, а завтра на трезвую голову принять решение, уходить или нет. Она продолжала меня задевать: «А может, ты столько подарков мне надарил, чтобы меня не отпускать?» Я сказал, что подарки тут ни при чем.
Она села в машину. Она не собиралась уходить. И в машине она продолжала меня задевать. Я попросил ее не материться и не вспоминать ее старые отношения, потому что это были две вещи, с помощью которых она хотела меня задеть, унизить, вывести из себя. Она знала, что это мне неприятно. В какой-то момент она сорвала с себя кулон, который я подарил ей на день рождения, и сунула его мне: «На, возвращаю». Я спросил: «Он тебе не нужен?» Она сказала: «Не нужен». Я сказал, что он и мне не нужен и вышвырнул его. Сзади стояли пакеты с покупками, и она сказала: «Можешь и это выкинуть».
В общем, мы оба были на взводе. Я взял один из пакетов и спросил: «Не нужно тебе это?» Она ответила: «Не нужно». «Ну и мне не нужно», – сказал я и выкинул этот пакет. У нас начался накал страстей. Мы оба стали говорить на повышенных тонах. Потом я сказал: «Салта, давай успокоимся. Мы ведем себя как обезьяны. Давай соберем все, что выкинули». Она вроде успокоилась, согласилась со мной.
Мы вышли из машины, я подобрал выброшенный пакет и протянул ей. Салтанат положила его в машину. Я принялся искать кулон, но он, как выяснилось, перелетел через забор. Я попросил ее постоять здесь, чтобы у меня был ориентир с той стороны забора, куда подъехать. Она согласилась. Я заехал на территорию «Риц-Карлтон», подъехал к забору, ориентируясь на ее фигуру, и вскоре в свете фар увидел кулон. Потом я вернулся на территорию гастроцентра, и Салта села в машину. Я предложил ей поехать домой. Сказал, что завтра, когда я уйду на работу, она сможет спокойно все обдумать.
Было около двух ночи. Я тронулся в сторону выезда, рассчитывая припарковаться у бизнес-центра «Москва», найти таксиста и воспользоваться услугой «трезвый водитель». Неожиданно Салтанат сказала, что хочет вернуться в BAU. Я остановился. Она вышла и направилась в сторону ресторана. Я припарковался и через пару минут тоже направился туда. Поскольку ресторан был уже закрыт, мы через кухню прошли в первый ВИП-зал. По дороге я, как мне кажется, взял в баре бутылку шампанского. В зале работали маляры – они ночью красили стены. После того как мы собрали выброшенное, напряжение вроде бы спало. Мы спокойно зашли, сели. И тут вдруг снова началось. Один и тот же разговор. Одна и та же тема. Мы сидели и разговаривали еще где-то час-полтора. Я не понимал, чего она добивается. В какой-то момент она стала кричать. Я сказал: «Если хочешь кричать, пошли зайдем в туалет. Нас тогда слышно не будет, а то маляры работают, неудобно». Мы зашли в туалет, который располагался внутри ВИП-зала, и сели на пол рядом с унитазом. Я продолжал ее слушать. Она завелась. Снова начался разговор на повышенных тонах. Она вернулась к теме своих старых отношений, наших расставаний.
В какой-то момент я сказал: «Сколько можно? Скажи, чего ты конкретно хочешь?» Я предложил либо поехать вместе домой, либо разъехаться. Она вдруг снова поменяла риторику и сказала, что готова продолжать отношения в другом формате, предложила разъехаться и жить в разных квартирах, при этом оставаясь парой. Я заметил, что мы буквально три недели назад так попробовали. Я сказал: «Сейчас мы расстанемся, но это продлится ровно три дня. Потом мы опять помиримся, но за три дня наделаем столько, что потом придется целый месяц разбираться. Зачем все время это повторять?» Она снова спросила: «Может, тебе жаль подарков, которые ты мне сделал? Я тебе все верну». Я сказал, что, если ей не нужны мои подарки, она может просто взять их и выбросить.
В этот момент она, сидя напротив меня, сняла серьги, обручальное кольцо, часы, браслет – все, что я с любовью ей дарил, – и бросила в унитаз. Я, наблюдая за тем, что она делает, просто потерял дар речи. И она демонстративно встала и нажала на слив. Честно говоря, в этот момент мне стало очень больно – сами вещи были дорогие, но дело было даже не в их стоимости. Каждая была символом моей любви. Серьги были подарены на кыз узату [8]. Браслет – самый первый мой подарок ей. Я как-то потерялся, у меня все упало. Она села и стала наблюдать за моей реакцией. Я не знал, что делать. Я сказал: «Пойду принесу чего-нибудь попить». Потому что я не знал, что сказать. Я просто потерялся. Она говорит таким непринужденным тоном: «Да, да, конечно. Сходи принеси».
Я встал и побрел в сторону бара. Я совсем потерянный был. Взял какую-то первую
