Куриный бульон для души. Первая любовь и школьные мечты. Истории, которые возвращают в юность - Кимберли Кирбергер
– Сегодня я буду стартером. Я уже готов.
Его тон не допускал возражений. Игра началась, и Джейсон занял свое место на поле. Постоянный игрок, которого он заменил, сидел на скамейке и выглядел растерянным.
В тот день Джейсон был во всех отношениях равен лучшим игрокам команды, если не превосходил их. Он быстро бегал, находил любую брешь в линии и вскакивал после каждого захвата, как ни в чем не бывало. К третьей четверти он пробежал три тачдауна. А в финале, словно желая развеять все сомнения, забил еще один тачдаун на последних секундах четвертой четверти.
Товарищи по команде встретили Джейсона аплодисментами, все поздравляли его и хлопали по плечу. Несмотря на овации, Джейсон держался скромно.
– Джейсон, ты провел сегодня необыкновенную игру. После второго тачдауна мне пришлось протереть глаза и ущипнуть себя. Что с тобой произошло?
Немного помолчав, Джейсон ответил:
– Тренер Уильямс, как вы знаете, мой отец недавно умер. При жизни он был слепым и не мог видеть, как я играю. Но теперь, отправившись на небеса, он впервые сможет увидеть мою игру. Я хочу, чтобы он мной гордился.
Рассказано Наилей Малик
Я люблю тебя, папа
Если Бог может действовать через меня, он может действовать через кого угодно.
Святой Франциск Ассизский
Я познакомился с человеком, который приехал в Тампу на похороны своего отца. Отец и сын не виделись много лет. По рассказам, отец уехал, когда сын был еще мальчиком, и они практически не общались, пока около года назад отец не прислал сыну поздравительную открытку, в которой написал, что хотел бы снова увидеться.
Обсудив с женой и детьми поездку во Флориду и сверившись со своим плотным рабочим графиком, сын решил навестить отца через два месяца. Он собирался приехать, когда у детей в школе будут каникулы. Он набросал письмо и отправил его по почте.
Ответ пришел незамедлительно. На линованной бумаге, вырванной из школьной тетради, дрожащей рукой были выведены закорючки. Слова были с ошибками, предложения не вязались между собой. Мужчине стало стыдно за отца. Он уже сомневался в том, что хочет ехать в гости.
Так случилось, что дочь этого мужчины попала в группу чирлидинга в своей школе и должна была провести летние каникулы в спортивном лагере. Поездку во Флориду пришлось отложить.
Отец сказал, что все понимает, но сын в ближайшие месяцы почти не получал от него никаких известий. Редкое письмо, еще реже – звонок. Они не говорили подолгу – только обменивались дежурными фразами, парой слов, воспоминаниями о былых временах. Однако и этого хватило, чтобы собрать кусочки в целую картину.
В ноябре сыну позвонил сосед отца – его доставили в больницу с сердечным приступом. Сын поговорил по телефону со старшей медсестрой, и она заверила его, что отец чувствует себя хорошо. Врач расскажет подробности, пообещала она.
Отец сказал:
– Я в порядке. Тебе не нужно приезжать. Доктор говорит, что послезавтра я смогу вернуться домой.
После этого сын звонил отцу каждые несколько дней. Они болтали, смеялись и говорили о том, что скоро встретятся. Сын прислал отцу деньги на Рождество. Отец отправил небольшие подарки внукам и набор ручек и карандашей для сына. Это был дешевый набор, вероятно, купленный в аптеке или в больничном магазине. Дети без особого интереса отбросили в сторону дедушкины подарки. Зато жена сына получила драгоценную музыкальную шкатулку из хрусталя. Ошеломленная, она позвонила, чтобы выразить старику свою благодарность.
– Это была шкатулка моей матери, – объяснил старик. – Я хотел, чтобы она досталась вам.
Невестка предложила пригласить старика в гости на праздники. Правда, она тут же засомневалась в своем решении:
– Наверное, ему будет здесь слишком холодно.
В феврале мужчина решил навестить отца. Но внезапно его сотрудница попала в больницу, и мужчине пришлось подменить ее на работе. Он пообещал отцу, что, скорее всего, приедет во Флориду в марте или апреле.
Я виделся с ним в эту пятницу. Он наконец-то добрался до Тампы. Он приехал на похороны своего отца.
Он ждал у дверей, когда я пришел открывать их утром. Он сидел в часовне рядом с темно-синим металлическим гробом. Старик, лежащий в гробу, тоже был одет в темно-синий костюм в полоску.
Я предложил мужчине стакан воды. Он заплакал. Я обнял его за плечи, и он упал в мои объятия, всхлипывая.
– Я должен был приехать раньше. Он не должен был умереть в одиночестве.
Мы просидели вместе до позднего вечера. Он спросил, есть ли у меня еще какие-то дела. Я ответил, что нет.
Я знал, что совершил доброе дело, хотя не загадывал этого специально. Никто больше не пришел почтить память отца этого человека, даже сосед. А я потратил лишь несколько часов своего времени. Я рассказал, что учусь в колледже, хочу стать профессиональным гольфистом, а мои родители владеют похоронным бюро. Тот мужчина был адвокатом и жил в Денвере. Он иногда тоже играл в гольф.
В тот вечер я попросил своего отца сыграть со мной в гольф. А перед сном сказал ему:
– Я люблю тебя, папа.
Ник Карри III, 19 лет
Я дома
Мир начинается дома.
Источник неизвестен
Иногда я слышу, как люди говорят: мы поняли, как любили детство, только когда повзрослели. Это не мой случай – я всегда знала, что мое детство прекрасно. Со временем, когда дела пошли хуже, я ухватилась за воспоминания об этом счастье и использовала их, чтобы найти путь домой.
Я выросла на ферме, в большой семье. Вокруг меня всегда было много любви, много места и много дел – в моем лексиконе не было слова «скучно». Мне все нравилось, ничто не было в тягость. Дружба со сверстниками меня не интересовала – единственной «бандой», с которой я связалась, были животные на ранчо. Мы с семьей были очень близки и, живя далеко за городом, почти всегда сидели дома по вечерам. После ужина мы с братьями и сестрами играли в игры или рассказывали истории, смеялись и веселились, пока не наступало время ложиться спать. Я никогда не страдала бессонницей. Закрывая глаза, я слушала стрекотание сверчков и мечтала о новом дне на ферме. Это была моя жизнь, и я знала, что мне повезло.
Когда мне было двенадцать,
