Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века - Максим Николаевич Жегалин

30 декабря – премьера «Балаганчика». Зал полон, актеры волнуются. Мейерхольд играет Пьеро, Волохова – влюбленную. Играют, кажется, хорошо. Пьеса заканчивается, тишина. Несколько людей в зале начинают возмущенно кричать и шикать, но постепенно их голоса тонут в аплодисментах. Блок выбегает на сцену и кланяется вместе с актерами – из зала ему бросают белую лилию и фиалки. Тем же вечером на «башне» до утра празднуют премьеру.

31 декабря Зиновьеву-Аннибал выпускают из больницы: из-за закупорки вен ей рекомендован постельный режим. Волошина и Сабашникову выселяют из квартиры, Иванов приглашает их жить на «башне».

Андрей Белый лежит на операционном столе в Париже: у него обострение геморроя. Он медленно уплывает в парах хлороформа и сквозь сон слышит биение своего измученного сердца.

За год жизни младенец Даниил Ювачев научился сидеть, ползать, подражать действиям взрослых, испытывать радость, страх, удивление, гнев, откликаться на свое имя, лепетать, играть с кубиками, мячом и водой.

1907

Январь. Метели. Новый круг страстей

1 января актриса Волохова получает букет красных роз с открыткой, на которой рукой Блока написано:

           Я в дольний мир вошла, как в ложу.

           Театр взволнованный погас,

           И я одна лишь мрак тревожу

           Живым огнем крылатых глаз.

О, эти крылатые глаза! За пару недель влюбленный Блок пишет цикл стихов, в которых «пьет снежное вино», «горит на снежном костре», принимает «крещение в снеговой купели». Цикл называется «Снежная маска».

Что об этом думает Менделеева? Ей, кажется, все равно: Менделееву саму кружит снежный вихрь – той зимой она влюблена в темпераментного поэта и мистического анархиста Георгия Чулкова. Как-то все слишком легко: никто никого не ревнует, Волохова дружит с Менделеевой, Блок дружит с Чулковым, все в снегу.

Андрей Белый приходит в себя после операции. Один день промедления – и он встречал бы Новый год на небесах. Мережковский держит Белого за руку. Гиппиус пишет письма его матери. «Голубушка, я не виноват, но вышли скорее, немедля, 300 рублей», – диктует Белый. Лечиться в Париже дорого. В своей болезни Белый винит нервное напряжение, а конкретнее – Менделееву и Блока.

Гиппиус, Мережковский и Философов уже почти год живут во Франции. Все это время они пишут статьи для задуманного ими сборника «Царь и революция», где пытаются объяснить смысл русской революции европейцам, – сборник выйдет на французском языке. Любой приезжающий в Париж литератор считает своим долгом навестить троицу. В начале января к ним приходит бледный юноша в цилиндре.

– Вам кого? – спрашивает Гиппиус.

– Мережковского, – неуверенно отвечает бледный юноша, и Гиппиус замечает, что он дрожит.

– А кто вы?

– Николай Гумилев.

Мережковский тут же уходит в комнату. Гиппиус и Философов допрашивают несчастного о его философско-политических убеждениях, Гумилев мямлит.

– Вы мистический анархист?

– Нет.

– Вы последователь Вячеслава Иванова?

– Нет.

– Вы ученик Сологуба?

– Нет!

– А кто вы?

– Я – поэт.

– Не слышали о таком.

– Я – поэт. Я могу изменить мир. До меня были попытки – Будда, Христос… Но это неудачные попытки.

Из комнаты выходит раздраженный Мережковский.

– Вы, юноша, не туда попали! Вам тут не место!

Смущенный Гумилев уходит. С тех пор у него появляется мистический ужас перед знаменитостями.

Легко смутить юного поэта. Но можно ли смутить декадентскую мадонну Гиппиус? Можно: это удается поэту Николаю Минскому.

55-летний Минский с недавних пор живет в Париже и изучает местные непотребства: подходит к бездне и аккуратно ворошит там палочкой. Однажды он зовет Гиппиус и Белого пройтись по кабачкам.

– Я поведу вас в бар «Морис»! – говорит Минский, и глаза его горят.

– Куда?

– К гомосексуалистам.

Гиппиус, Белый и Минский идут в бар, где приказчик Лувра танцует в платье, престарелый поляк терзает 16-летнего юношу, а дамы подмигивают Гиппиус.

– Здесь воняет! – говорят Белый и Гиппиус, и Минский ведет их дальше: в «Кабачок ада», где некие «дьяволы» поят гостей ликером, в «Кабачок лесбиянок», где почтенные дамы охотятся за девочками, и далее, далее, далее. По дороге Минский рассказывает и о специальных заведениях, где дряхлые капиталисты играют в школу: за невыученный урок престарелая метресса сечет их розгами. Минскому нравится во всем этом копошиться. Гиппиус и Белый не то чтобы шокированы – скорее смущены. Но почему?

В январе у Зиновьевой-Аннибал выходит повесть «Тридцать три урода», где с нежностью и не без экзальтации говорится о любовных отношениях двух женщин. Это первая напечатанная повесть подобного содержания в России. Зиновьеву-Аннибал ничего не смущает, но цензурная комиссия оказывается более ранимой и запрещает книгу «за безнравственность». Правда, через месяц комиссия отменяет решение: постарался брат Зиновьевой-Аннибал, петербургский гражданский губернатор.

15 января на «башню» переселяются Волошин и Маргарита Сабашникова. Иванов очевидно увлечен Сабашниковой и хочет научить ее писать стихи. Зиновьева-Аннибал чувствует неладное, хотя Маргарита ей, в сущности, нравится. Воздух на «башне» становится плотнее: кажется, вот-вот что-то произойдет.

Говорят, оккультистка Минцлова чувствует приближение катастроф и всегда появляется там, где готовится трагедия. В январе она пишет Иванову письмо, в котором просит быть терпеливым и ничего ни в коем случае «не ломать». Она предупреждает Иванова, что близится самый страшный и решительный момент его жизни.

20 января в пять часов утра умирает Дмитрий Иванович Менделеев – великий русский ученый и отец Прекрасной Дамы Любови Менделеевой. Медиумы и экстрасенсы вздыхают с облегчением: дело в том, что в 1875 году Менделеев организовал комиссию по изучению спиритических явлений, где вместе с другими учеными выводил на чистую воду шарлатанов. «Спиритическое учение есть суеверие», – гласило заключение комиссии. Но кому сейчас это интересно? В 1907 году можно купить практически все необходимое для проведения спиритического сеанса: спиритическую линейку, черные кристаллы, шары и зеркала, алфавит с блюдечком, спиритоскоп и даже самогипнотизер. Журнал «Спиритуалист» издает ноты Чайковского, написанные им посмертно. Газета «Оттуда» дарит всем подписавшимся бесплатный шар для ясновидения. «Бюро ответов от духов» определяет болезни и рекомендуют лекарства, основываясь на корреспонденции подписчиков.

Менделеев оставляет небольшое наследство. Устав от роли жены знаменитого поэта и дочери знаменитого ученого, Любовь Менделеева решает пойти в актрисы и начинает готовиться к поступлению на сцену.

Февраль

1 февраля в Петербурге по-весеннему тепло. Михаил Кузмин идет сквозь сумерки, и на душе его легко: недавно он вернулся из Москвы, где его принимали как знаменитость, накануне он выступал на «Вечере искусств», где его слушали, «Крылья» готовятся выйти отдельной книгой, а вернувшийся из Парижа знакомый говорит, что там только и разговоров, что о Кузмине. Единственное, что томит Кузмина, – он до сих пор ни в кого не влюблен.

Зато влюблена Зиновьева-Аннибал! Внезапно для самой себя она обнаруживает, что испытывает к Сабашниковой не просто теплые чувства. На влюбленную Зиновьеву-Аннибал смотрит Кузмин, и ему