Буря магии и пепла - Майрена Руис
– Мы разговаривали о Дайанде, – с улыбкой сказал нам Винсент.
– Есть какие-нибудь новости? – непринужденно поинтересовался Лютер.
– Возмущение не утихает, – ответила моя тетя.
Лютер вежливо улыбнулся.
– Мне надоело все время говорить об одном и том же, – сказала Микке. – Одно и то же, снова и снова. Дайанда напала на нас, и если мы продолжим бездействовать, то они или кто-либо другой решат, что могут безнаказанно сделать это снова.
Микке говорила, постепенно повышая голос, поэтому, когда она закончила, вокруг нас воцарилась тишина. На мгновение она стиснула зубы и сглотнула слюну. Винсент прокашлялся.
– Почему бы нам не занять свои места? – предложил он.
Группа рассеялась, все направились к креслам. Лютер предложил мне стул сбоку, а сам, вместо того чтобы сесть рядом, встал за моей спиной. Винсент стоял перед экраном и ждал, пока все утихнут.
– Спасибо всем, что пришли. Я знаю, как трудно в нынешней ситуации выкроить время для того, чтобы расслабиться и вспомнить, за что мы боремся. – Винсент сделал паузу, окинув взглядом публику. – А боремся мы вот за что. За право сохранить нашу культуру, наш образ жизни. За возможность провести вечер в кругу друзей.
Публика зааплодировала, свет погас, и Винсент сел рядом с Микке и моей тетей Андреа. Через несколько мгновений экран озарился светом, и на нем появились силуэты артистов, их черные фигуры выделялись на белом фоне. Незнакомый мне пианист заиграл, и тела танцоров принялись создавать фигуры, рассказывая одну историю за другой.
Я с легкостью узнавала северные сказания из моего детства о волшебных животных и фантастических существах, которые делились своей мудростью с первыми жителями Оветты. С интересом я наблюдала за движениями человеческих тел, за животными, которых они изображали, вслушивалась в звуки, любовалась игрой контрастов. Я была настолько увлечена представлением, что едва почувствовала, как пальцы Лютера слегка касаются моей обнаженной руки.
Но я почувствовала это и не могла не вспомнить ту ночь в театральной ложе перед нападением Микке. Казалось, это произошло в другой жизни и с другим человеком.
Меня глубоко задело, что Лютер снова поступает со мной так. В течение нескольких месяцев он манипулировал мной, пытаясь втереться в доверие, чтобы иметь возможность использовать мою магию в своих целях, а когда у него закончились варианты, он показал свое истинное лицо. Почему он вновь прибегнул к тем же уловкам? Возможно, опасаясь потерять меня из-за событий, связанных с Микке, он решил, что снова может манипулировать мной таким же образом. Неужели он действительно верит, что я настолько слепа? Каждый раз, когда мне казалось, что я начинаю узнавать его по-настоящему…
Конечно, возможно, он делал это только для вида и я слишком сильно себя накручивала.
Я не отпускала его руку, опасаясь, что кто-то наблюдает за нами, но, когда зажегся свет и люди зааплодировали, я присоединилась к овациям и выпрямилась, отодвигаясь от него. Увидев, что кто-то рядом поднялся, я тоже встала и вместе с Лютером отошла в сторону, пока персонал складывал стулья и убирал комнату.
– Тебе понравилось? – с улыбкой спросил он.
– Да.
Лютер нахмурился, уловив холодность в моем тоне, но в тот момент у меня не было сил притворяться. Должно быть, он не придал этому особого значения, потому что допытываться не стал.
– Пойдем выпьем чего-нибудь?
Я кивнула и последовала за ним к столику с напитками. Подавать алкоголь было еще рано, поэтому мы с Лютером выпили по чашке чая и, увидев приближающихся к нам Микке и мою тетю, желающих поговорить с нами, притворились, что очень им рады. Я не заметила, как артисты смешались с публикой, пока не почувствовала, как чья-то рука мягко коснулась моего плеча.
– Привет.
Я с трудом узнала стоящую передо мной девочку, одетую во все черное, с собранными в тугой пучок волосами. Это была Елена, ученица, которая несколько месяцев назад гадала мне на картах в школе Луана.
– Привет, – удивленно ответила я.
– Мне показалось, что я где-то тебя видела, – сказала она. – Я никак не могла избавиться от этого ощущения и решила подойти и спросить.
Я отметила, что окружающие слушают нас с любопытством.
– О чем?
– О картах.
Перевернутая Смерть, выпадающая снова и снова.
По моему телу пробежал холодок, и я невольно сглотнула.
– Мой отец. Он погиб в день Зимнего солнцестояния.
Девочка всплеснула руками.
– Прости. Мне… мне очень жаль.
– Спасибо.
Это слово, как всегда, прозвучало странно в моих устах.
– Мне понравился спектакль, – сказала я, заставив себя улыбнуться. – И часто вы так выступаете?
– Не так часто, как репетируем. В канун Зимнего солнцестояния мы даем представления практически каждый день, но в остальное время года – гораздо реже.
– И это… то, чем бы ты хотела заниматься? Когда станешь старше.
Елена пожала плечами:
– Я в этом не уверена. Пока не знаю. Эту дисциплину я выбрала еще в детстве, она одна из тех, что преподаются в Луане.
– Что ж, это прекрасно.
Мы обе улыбнулись.
– Ладно, я пойду.
– Увидимся.
Елена отошла в сторону, присоединившись к группе танцоров, а я повернулась к остальным.
– Подруга? – спросила меня тетя.
– Одна из учениц Луанской школы. Я познакомилась с ней несколько месяцев назад, когда проводила исследования для диссертации.
– Я, кажется, припоминаю… – начала Микке. – Не твой ли отец был ее директором, Лютер?
– Да.
– Он и продолжает им быть, – вмешалась я. – Он мне очень помог в моей работе.
Увидев выражение лица тети, я поняла, что правильно сделала, затронув эту тему.
– Ты знакома с сеньором Муром, Айлин?
– Конечно.
– Почему ты не сказала мне об этом раньше?
Я улыбнулась ей со всей невинностью, на которую была способна, и пожала плечами:
– Я не придавала этому значения.
Лютер нервно забарабанил пальцами по чашке с чаем. Я не понимала в чем дело, но не хотела, чтобы это видела Микке, поэтому накрыла его руку своей, якобы намереваясь забрать чашку.
– Хочешь еще? – спросила я Лютера.
– Пока нет. Благодарю.
Лютер поставил чашку и сунул руки в карманы. Я развернулась и направилась к столику с напитками, чтобы налить себе еще чаю. Пить я не хотела, но мне нужно было занять чем-то руки. Чайник оказался пустым, поэтому я наполнила его водой из кувшина и оглянулась, ища место, куда его можно было бы поставить кипятиться. В этот момент чья-то сильная, тяжелая рука легла на мою и при помощи магии вскипятила воду. Я сразу поняла, что это был Леон Винсент, и осознала свою ошибку. Как бы я ни старалась одеваться и причесываться как северянка, инстинкты иногда брали верх. Винсент, должно быть, увидел что-то на моем лице, потому что приветливо улыбнулся.
– Это будет нашим секретом, – прошептал он, не отпуская моей руки.
Я сглотнула, размышляя, стоит ли мне притвориться, будто я не понимаю, о чем он говорит. Тут на чайник легла третья рука и подняла его. Это был Лютер, он хмуро смотрел на Винсента. Воспользовавшись возможностью, я отошла в сторону.
– Сеньор Мур, – поприветствовал его Винсент. – А мы тут секретничали.
– Я чего-то не знаю? – спросил он, вставая между нами, чтобы взять чистую чашку.
– Я уверен, вы знаете ровно столько, сколько Айлин посчитала нужным вам сообщить.
С этими словами он удалился к другой группе гостей. Заварив чашку чая, Лютер протянул ее мне. Я поставила ее на стол, нахмурившись.
– Я, конечно, понимаю, что это часть твоей актерской игры, но я не думала, что вы, северяне, такие собственники, – тихо сказала я.
Мгновение Лютер удивленно смотрел на меня.
– У тебя был богатый опыт общения с северянами? – наконец спросил он, подняв бровь.
– К твоему сведению, – возмущенно ответила я, – я встречалась с северянином.
Лютер несколько раз моргнул.
– С кем это? – с недоверием поинтересовался
