Волшебство для Мэриголд - Люси Мод Монтгомери
Мэриголд знала, что Клементину похоронили в её свадебном платье, и что миссис Лоуренс забрала все её вещи. Но, возможно, это платье она не заметила или не знала, что оно существует. У первой миссис Линдер могли быть собственные причины хранить его, и оно все эти годы так и оставалось в коробке, куда она его положила.
«Это как раз для тебя, – сказала Гвенни. – А я наряжусь гадалкой – надену этот красный плащ с капюшоном и возьму колоду карт. Здесь всё это есть – кто-то, наверно, наряжался на маскарад».
Мэриголд нежно потрогала изумрудный атлас пояса. Она обожала атлас.
«Но как я надену это платье, – запротестовала она. – Оно мне велико».
«Надевай, – скомандовала Гвенни – Я подгоню его под тебя. В этом деле я дока. Мама говорит, что я прирождённая портниха. Пошли в нашу комнату, а то Саломея услышит, если мы будем здесь шуметь».
Мэриголд надела платье с маргаритками, красивыми короткими кружевными рукавами и низким круглым вырезом. О, оно было прекрасно, даже будучи старомодным и помятым.
Для своего возраста Мэриголд была высокой, а Клементина – маленькой и изящной, но всё же платье оказалось слишком длинным и широким. Изобретательная Гвенни совершила чудо с помощью упаковки булавок. Она подвернула юбку по всей длине, а булавки спрятала под маргаритками. Гвен нашла старую шляпу, гармонирующую с маргаритками и платьем.
«А теперь доставай свои новые туфли и розовые шёлковые чулки», – скомандовала она, щедро обрызгивая свой плащ и зелёное платье маминой фиалковой водой.
«А я должна соорудить маски».
Что она и сделала, безжалостно вырезав их из жёсткого чёрного крепа бабушкиного вдовьего покрывала. Надела красные чулки и соорудила «волшебную палочку» из ручки старого зонта с серебряным ёлочным шаром на конце и японской змеёй, овившейся вокруг. Никто не смог бы отрицать, что Гвен – магическая дама из прошлого. Мэриголд восхищалась её изобретательностью.
Несколько минут спустя две фигуры с чёрными лицами, одна – в зелёном, другая – в красном, в тишине проскользнули из Елового Облака и растворились в темноте дороги на Хармони, пока Саломея видела сны в своей комнате, а Люцифер говорил Ведьме, что не пережил, если бы ещё раз позволил дьяволёнку из Крутого Холма выгуливать его по двору на задних лапах.
3
Мэриголд не боялась темноты, если кто-то был рядом с нею, и наслаждалась прогулкой до деревни. Был сказочный вечер, из папоротников доносились жутковатые эльфийские голоса. Куда так спешили облака, мчавшиеся по лунному небу? На какое волшебное небесное свидание они торопились? Время от времени через лунную дорожку прыгали кролики. Мэриголд стало даже немного жаль, когда они добрались до деревни.
К счастью, дом дяди Клона стоял на окраине, поэтому им не пришлось странствовать по улицам. Они проскользнули по переулку, пробрались через брешь в изгороди, смело пересекли лужайку и оказались у окна большой комнаты, где танцевали гости. Окно было открыто, шторы подняты, и они могли видеть всё, что происходило.
Мэриголд задохнулась от восторга. О, это была волшебная страна! Она словно заглянула в другой мир. Второй раз в жизни она подумала, что, возможно, совсем неплохо быть взрослой. Она помнила свой первый раз. Давно, когда ей было только шесть, свернувшись клубочком на кушетке в гостевой комнате, она наблюдала, как восемнадцатилетняя кузина наряжается на танцы. Когда же она станет такой? Через целых двенадцать лет. Она громко застонала.
«Что случилось, сладкий пирожок? Что-то болит?»
«Нет. Просто так долго ждать, пока вырастешь», – вздохнула Мэриголд.
«Не так долго, как тебе кажется», – сообщила бабушка, проходя мимо.
И теперь, на миг, Мэриголд подумала, как долго ей расти.
Зал, полный танцоров в чудеснейших костюмах, сиял в розовом свете огромных, забавных китайских ламп, висящих под потолком. Царило веселье, смех слышался отовсюду, растекаясь по лужайке перед домом и в саду позади него. В конуре душераздирающе выла под музыку собака тёти Мэриголд. Ах, какие цветы, огни, музыка, наряды! Большинство молодых гостей были в масках; пожилые, в основном, не скрывались под ними, и Мэриголд с удовольствием разглядывала их, потому что знала всех. Здесь была тётя Энни в сером кружеве поверх янтарного шёлка – никогда прежде Мэриголд не видела её такой великолепной! Кузина Джен с бриллиантовым венком в волосах и кузина Барбара, у которой вечно спускались петли на чулках, и кузина Мардж, что лучше всех танцевала в клане Лесли. Её туфельки словно сами выделывали па весь вечер. Тётя Эмма, которая до сих пор носила прическу «помпадур», и старый дядя Перси, чья жена сделала стрижку за три месяца до того, как он это заметил. Старый дядя Натаниэль с густыми седыми волосами, спускающимися до плеч, похожий, как говорил дядя Клон, на льва, который съел христианина, несогласного с ним. А в углу под пальмой рядом с тётей Мэриголд сидело создание без маски в платье из бледно-розового шифона, расшитого серебром, с волосами, уложенными золотым капюшоном, столь прекрасное, что Мэриголд сразу поняла: это и есть «прелестная невеста». Прелестная, именно так. Мэриголд не могла оторвать от неё глаз. Дело стоило того, чтобы увидеть её.
Мама танцевала – на самом деле танцевала, бабушка сидела у стены с таким видом, словно её не волновали все эти фокстроты и танго. Рядом с нею восседала степенная пожилая дама в лиловом платье с причёской а-ля Виктория и брошью-камеей с локоном Клементины внутри. Зрелище миссис Лоуренс подпортило радость Мэриголд. Она уже была готова уйти, когда Гвен сказала:
«Мы увидели отсюда всё, что смогли. Давай прокрадёмся до столовой и посмотрим на ужин».
Но оказалось, что жалюзи в столовой опущены, и они не смогли ничего увидеть.
«Пойдем прямо в дом и посмотрим», – сказала Гвен.
«Думаешь, это не опасно?»
«Конечно, нет. Рассмотрим всё. Нас
