Музыкальные мифы. Книга 1 - Владимир Викторович Кирюшин
Но обмануть СИдора было не так просто. Он и так все знал. Пока ДОктор возился в своей подземной лаборатории, а ЛЯсточка летала за химикатами в нижний подвал, он на ковре-самолете спустился в заросший кустами овраг, который когда-то велел вырыть перед замком. Спустился и НАКРЫЛСЯ КОВРОМ там, чтобы его никто не заметил. В только ему одному известном месте он поднял дерн и вытащил слуховую трубу, ведущую прямо в лабораторию ДОктора.
Вот поэтому-то, слыша весь разговор ЦЕзаря и Алисы, он все знал про Тремоло до мельчайших подробностей.
— ХА! ХА! — вскрикнул он, когда ДОктор и ЛЯсточка Алиса выбрались из подвала. — Обмануть меня хотели? Ну уж дудки!
Он сел на ковер-самолет, полетел к кусту Тремоло, сорвал несколько ягод и колючек и направил ковер в большой лес на границе его государства и МИКСОЛИДИИ.
Там в глубокой низине преспокойно улегся на землю, уколол себя прямо в вену иголкой и, как в прошлый раз закрывшись ковром, стал ждать.
С этих пор во дворце и королевстве все полетело в тар-тарары. Королю СИдору на все было плевать. Он совсем перестал заниматься государственными делами и целые дни только и делал, что колол себе руки иглами. Сначала по одному, два укола в день, а потом по десять, двенадцать ему стало мало. Все его мысли и чувства были сосредоточены на одном: собрать как можно больше голубых иголок...
Но куст Тремоло был один и поэтому срочно пришлось его рассаживать. Для этого СИдор нарезал несколько десятков черенков и высадил их в самой глуши леса, который для всех объявил заповедным.
Сложившимся положением дел пользовались и придворные, и простые люди Скрипичного королевства. Видя, что никто толком не управляет государством, они сначала потихоньку, а потом все больше и больше начали его разворовывать. А главное, почему-то все перестали делать скрипки и играть на них. Каждый был занят теперь не музыкой и искусствами, а спекуляцией.
Один граф потихоньку вырубил лес рядом со своим замком и продал его королю МИНОРНОЙ ФРИГИИ. Другой выкопал в королевстве почти весь уголь и переправил в Эолию. Третий выловил всю рыбу.
Воровали все. Кто брал из королевских мастерских гвозди, кто шурупы. Кто тащил из хранилища помидоры или картофель. А кто ухитрялся и кусок колбасы себе за рубашку или в штаны спрятать.
Судьи и стражники делали вид, что ничего не происходит, называли этих людей «несунами» и утверждали, что особого вреда для королевства они не принесут.
При этом, конечно же, чтобы и себя не обидеть, и другим особого зла не делать, отбирали они у «несунов» все, что те наворовали в свое личное пользование. И все от этого были довольны.
У многих в королевстве стали появляться шикарные дома и дачи.
СИдора все стали любить. Слагали про него стихи, писали песни, рисовали картины, где молодой король всегда выглядел красивым и мудрым.
А все было наоборот. День ото дня СИдор худел и худел. От частого употребления Эфедры у него совсем пропал аппетит. А главное, что вместо мудрости в его голове, кроме тупости и полного безразличия ко всему, ничего не осталось. Часто, входя к себе в комнату, он тут же с порога говорил: «Здравствуйте!» Потом удивлялся, что в его комнате оказывается никого, кроме огромного зеркала, нет, и сам перед собой извинялся.
Изредка, смотрясь в зеркало, он видел себя похудевшим и осунувшимся, и это его тоже удивляло.
«Что это я такой некрасивый стал? Неужели от уколов? Пожалуй, надо бросить это дело».
Но уже через час он полностью забывал о своих благих намерениях и, как ни в чем не бывало, продолжал колоться.
«А... Ерунда! Мне все равно ничего не будет. Все равно не умру. Я же волшебник. Да и РЕм пока жив — значит ничего не угрожает».
Однажды, пролетая над столицей и с восхищением воспринимая привычные для себя хвалебные крики, он обратил внимание на краснощекие, пышущие здоровьем лица своих подданных.
«Это мне не нравится, — решил он. — Надо и их приобщить к Эфедре».
Он прилетел к замку и по телефону вызвал к себе СОЛЬдата Гаврилу:
— Ну что, Гаврик? Садись, — сказал молодой король СОЛЬдату. — Ты сегодня ходил за СОЛЬю?
— Нет еще, Ваше Величество. Я спустился по подземному ходу, но услышал за стеной в подземной лаборатории разговоры ДОктора и ЛЯсточки и решил, что схожу позднее. А то ведь могли услышать. Ведь ДВУМЯ КРЫШКАМИ в люке придется греметь.
— Ну, ну, молодец! — сказал СИдор. — Я тебя за это награжу. Хочешь? — и он протянул Гавриле ягоды Тремоло.
Тот в испуге отдернул руку (ведь разговоры о том, что СИдор постепенно сходит с ума из-за Тремоло давно дошли до его ушей).
— Хм, брезгуешь? Обижаешь, брат. Не уважаешь...
СОЛЬдат Гаврила в страхе протянул руку и сунул ягоду в рот. Его тут же затрясло.
ХА! ХА! — засмеялся король. — Давай, давай! Я сейчас тебя еще вот этой иголочкой кольну.
СОЛЬдат Гаврила не успел отдернуть руки, как тотчас же почувствовал резкую боль.
Потом он потерял ощущение реальности...
Очнулся Гаврила в лесу, на ковре-самолете. Кругом на грядках росли голубые кусты Тремоло.
— Ну что? — засмеялся СИдор. — Как было?
— Жуть! Страхи какие-то! — проговорил СОЛЬдат Гаврила неповоротливым языком.
— Ничего, привыкнешь. Смотри, сколько здесь моих малышек. — И король как когда-то его отец ДИССОНАНС, ласково погладил «голубых чудовищ».
— Тебе задание. Будешь разводить эти прекрасные кустики, а потом потихонечку продавать богатеньким в городе. Понял?... Часть денег можешь оставлять себе, а остальные — Рыжему Джо. Пусть себе их считает.
— Угу-у-у, — промычал СОЛЬдат Гаврила. — Понял.
— Ну и хорошо, милый, очень хорошо... Только выбирай людишек, которым ты будешь продавать Тремоло, поздоровей. Чтобы розовощекими были. А то уж больно они мне не нравятся. Я за тобой по выходным дням буду прилетать сюда и отвозить домой. Чтобы тебя не хватился КвартСекстАккорд. Все же ты государственная собственность.
Прошел месяц. И в городке стали поговаривать о каком-то Тремоло и иголках. Все большее число людей стало искать возможности купить их, чтобы «побалдеть» (так многие теперь стали называть состояние «трясучки».)
Но наряду с наркоманами появились и их ярые противники. Видя, что творится с людьми, наблюдая, как они довольно быстро превращаются в животных и теряют разум, честь и совесть, эти противники объявили войну Тремоло.
Недовольство
