Титус, наследник Сан-Маринский - Ольга Александровна Власова
9. История начинается
Титусу снился неприятный навязчивый кошмар – его, герцога Сан-Маринского, за какую-то мелкую провинность связали по рукам и ногам, а потом засадили в грязную, вонючую тюрьму к голодным и малокультурным арестантам. Он лежал на твердых нарах, и его спине было страшно жестко и холодно. Титус сосредоточился и приказал себе проснуться – он всегда поступал так, чтобы долго не задерживаться в неприятных сновидениях. Когда мозг наконец вынырнул из тоскливого кошмара и начал возвращаться к реальности, Титусу уже думалось о чем-то приятном. Еще не проснувшись до конца, в полудреме, он понял, что его так обрадовало.
«Отъезд. Сегодня двойник отправляется в путешествие, а потому закончится вся эта ужасная катавасия: появляющиеся и исчезающие картины, неприятные разговоры, драки, пожары и все остальное, что мешает спокойно жить. Книга пойдет как по маслу, тем более что у меня стали наконец получаться герои… Большой Феодал – я просто от него в восторге… Да и Счастливый Барон тоже весьма потешная фигура… Только вот для начала надо привести себя в порядок. Видно, я здорово вчера грохнулся с лестницы – голова так и раскалывается».
Проклиная в мыслях вчерашнюю выходку двойника, Титус попробовал помассировать правой рукой затылок. Удивительно, но рука ему не подчинилась. Внезапно наследник понял: он крепко-накрепко связан. Веревки были затянуты так сильно, что руки онемели по самые плечи. Кошмарный сон почему-то никак не хотел заканчиваться.
– Смотри, просыпается. Ишь как дергается… – услышал в этот момент Титус откуда-то сбоку.
Глаза открылись за тысячную долю секунды, словно через тело пропустили мощный электрический заряд. Первое, что увидел Титус, лежа с запрокинутой головой, был кусок затянутого серыми тучами неба и верхушка одной из крепостных башен. В нос ударил резкий запах гари – видимо, он лежал недалеко от места пожарища. Наследник попробовал приподнять голову – это, пусть и с трудом, ему удалось. Вокруг – хотя и на приличном расстоянии – толпились люди, чьи силуэты едва угадывались в утренней туманной дымке. Воздух был наполнен холодной росой, и все тело пропиталось невыносимой смесью холода и воды. От толпы отделилась одна фигура и сделала шаг по направлению к Титусу. Наследник, прищурившись, осознал: это двойник, одетый в ту самую парадную мантию, в которой Титус вчера встречал своих гостей-феодалов. Все в один миг прояснилось, как будто в бинокле навели резкость. Теперь двойник – это он, а двойник – Титус, наследник Сан-Маринский.
«Перо! Где перо?» – в отчаянии подумал Титус, чувствуя, как все плывет перед глазами. Когда он падал вниз, оно было у него в руке. А потом… Потом, скорее всего, его забрали. Ради того и затевался весь спектакль. Да, на шее двойника болталось подвешенное на золотой цепочке неказистое серое перо. То самое, которым Титус сотворил этот мир. Слезы брызнули из глаз, внутри стало пусто и гулко, следом все заполнила смесь жалости и ненависти к себе самому: «Скотина, последняя скотина! Вот и все, что ты смог сделать с волшебной палочкой Архивариуса… Теперь вообще не будет никакой книги! Да и тебя самого тоже…»
– Очухался наконец? – громко, на публику спросил двойник, приблизившись к Титусу осторожными шагами, словно к пойманному в волшебном лесу диковинному зверю. Казалось, он все еще чего-то опасается. – Тебя не могли привести в чувство несколько часов, думали, Господь сам покарал преступника за содеянное… Наверняка чувствуешь себя героем после того, как из-за тебя едва не спалили замок? Захотел сделать так, чтобы твои проводы нам хорошо запомнились?
«Ненавижу себя, ненавижу, – упрямо бубнил в мыслях Титус, закрыв глаза и решив не отвечать ни слова. – Жалкая, слабая, ленивая тварь. Если тебя вздернут сейчас на виселице, это будет достойным гонораром за твою рукопись».
– Боишься? – услышал тут наследник торопливый шепот прямо над ухом и понял, что невидимый ему двойник присел на колено. – Понимаешь теперь, каково это – быть пешкой, которую двигают с одного поля на другое? Или вообще жертвуют ею ради славы игрока? Хотел сделать из меня вот такую пешку, чтоб я ездил по свету и совершал подвиги под твоим именем?
Теперь Титус молчал в том числе и потому, что возразить было особо нечего.
– Слышишь ты меня, черт возьми, или нет?! – с досадой рявкнул двойник и, видимо, для того, чтобы побудить собеседника к разговору, вскочил на ноги и с размаху ткнул его носком сапога прямо под ребра. Титус задохнулся от боли, широко открыл рот и принялся заглатывать пропитанный гарью воздух совсем как выброшенная на берег рыба.
– Ну вот, рот ты уже открыл, – довольно произнес где-то над ним в звездной темноте двойник. – Теперь осталось что-нибудь сказать. Давай, поговори с любимым братом. У нас есть одно семейное дельце. Тебе это тоже может быть интересно. Слышишь меня?
Титус в ответ дернулся, попробовав крепость веревок. Выдохнул с трудом:
– Слышу…
– Вот и отлично!
Двойник снова присел рядом, наследник теперь видел его лицо. Голос сквозил деловитостью, будто и вправду они собирались обсудить нечто существенное. Следующая фраза и вовсе поставила Титуса в тупик.
– Предлагаю сделку, дорогой братец. Притом моя часть нашего обмена в любом случае будет ценнее всего, что сможешь дать ты.
Кажется, Титус начинал понимать. По крайней мере, то, что хочет предложить ему двойник.
– Ты удивишься, но я предлагаю тебе жизнь. Почему сегодня с утра его светлость столь щедры? Хочу, чтобы ты немного пожил в моей шкуре. Умереть сейчас – слишком легко для тебя… Хотя, может быть, ты и приспособишься? Чего на свете не бывает! Станешь известным рыцарем, героем легенд и преданий… Ну как? Нравится мой план? А теперь рассказывай! Живо! Кто из нас старший брат? Кто на самом деле наши родители и где они находятся?!
На лице двойника изобразился такой неподдельный интерес, что Титус даже пожалел его. Что он почувствует, когда узнает, как именно появился на свет?
– Ты… ты моя копия. Я создал тебя с помощью Волшебного пера.
Лицо двойника некрасиво, жалко дернулось. Как у человека, которому сообщили, что он тяжело, даже безнадежно болен. Кажется, ему снова захотелось дать Титусу ногой под ребра, но он сдержался. Видимо, сообразил, что это может затруднить дальнейший разговор.
– Зачем ты это сделал? – наконец спросил он так тихо, что даже лежавший рядом наследник едва расслышал вопрос. – Если тебе было здесь скучно, завел бы себе гарем.
Титусу стало ужасно неловко,
