Этюд на холме - Хилл Сьюзен Susan Hil

– Это как раз одна из таких вещей, о которых ты рассказывала, да?

– Да. Но, Эйдан, я не вполне понимаю, почему ты начал беспокоиться по поводу Дебби именно сейчас? Какое это имеет отношение к тебе?

– Ну, я же наверняка должен был сообщить об этом в полицию? Это же информация.

– Я не думаю, что это хоть как-то связано с ее исчезновением. А ты?

– Ну, нет, но они просили сообщать вообще обо всем… Я просто забыл, и сейчас я в ужасе. Мне кажется, я теряю хватку.

Кэт рассмеялась:

– Лучше бы это было не так. У меня тут есть пара не поддающихся лечению артритов, на которые тебе следовало бы посмотреть, ведь тебе всегда удавалось помочь.

– Дорогая, ты очень добра. Не могу даже выразить, что значит для меня твое доверие в этих вопросах.

– Оно твое. И, если что, не волнуйся о Дебби Паркер.

– Я боюсь, что не могу. Просто не могу. У меня очень неспокойно на душе.

– Как и у меня, говоря между нами.

– Я правда считаю, что мне надо пойти в полицию.

– Если это избавит тебя от тревожных мыслей, то, возможно, и надо, Эйдан.

Кэт положила трубку. Эйдан Шарп вел себя как чопорная старушка, но он нравился ей, и она уважала его. Это было так типично для него – разволноваться по поводу того, что он запамятовал, что лечил Дебби Паркер. Она задумалась, когда нажимала кнопку вызова следующего пациента, что привело его к занятию акупунктурой. Он был не похож на остальных своих коллег. Однажды она попросит его рассказать свою историю.

Дверь открылась перед глубоко беременной молодой девушкой, крепко держащей за руку маленького мальчика и с младенцем на руках. «Вот и сиди часами в клинике по планированию семьи», – устало подумала Кэт.

– Здравствуй, Трейси. Проходи, садись, – она улыбнулась утомленно выглядевшей девушке. – Уже совсем недолго осталось.

Трейси села, кое-как усадила младенца на колени, поставила малыша перед собой, пододвинув его ногой, и разразилась рыданиями. Больничная рутина продолжалась.

Офицер за стойкой уже собирался звонить, когда Фрея Грэффхам прошла через двери в лобби и остановилась.

– Мистер Шарп? Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Эйдан, пожалуйста.

– Я ведь не знаю, может, вы здесь по официальному делу.

– Моя дорогая, я, разумеется, снова рад с вами встретиться, но, боюсь, это официально. Это касается пропавшей девочки, Дебби Паркер.

– Хорошо, пройдемте сюда.

Он проследовал за ней в маленькую переговорную комнату.

– Присаживайтесь. Извините за обстановку. Я могу предложить вам кофе?

– Вы имеете в виду, яду?

– В случае с кофе в этом участке я вынуждена с вами согласиться.

– Как-нибудь обязательно напомните мне рассказать вам, какое ужасное влияние кофе оказывает на все ваше состояние, как ментальное, так и физическое.

Он сел. Она была симпатичнее, чем он помнил, такая аккуратная, с блестящей копной волос на голове. Он сделал совершенно правильно, что пришел лично, а не позвонил, и время тоже было удачное – она как раз выходила из здания. Он сел, взглянув на нее через стол с удовольствием. И еще она будет слушать, не пропустит ничего из того, что он скажет, хотя бы потому, что они встречались в неформальной обстановке и у нее были хорошие манеры. Эйдан Шарп улыбнулся.

– Итак, Дебби Паркер. Мы попытались реконструировать схему ее последних известных передвижений сегодня рано утром.

– Правда? Ее последних передвижений? Значит, уже известно, где ее последний раз видели?

Фрея немного поморщилась.

– Не совсем. Мы вполне уверены, что она пошла на прогулку, и мы также вполне уверены, что это было где-то в районе Холма. Именно туда она в последнее время ходила гулять чаще всего, и, сложив все кусочки вместе, мы сделали вывод, что, скорее всего, это было рано утром. Мы надеялись, что кто-то мог видеть ее… Воспоминание об этом могло всплыть у кого-то совершенно неожиданно, даже спустя так много времени, если бы мы правильно все воспроизвели.

– Вы получили много откликов?

Фрея пожала плечами.

– Более или менее. Конечно, всегда находится уйма чокнутых… людей, которые видели, как луна становилась розовой, как будто именно об этом мы и просили их нам сообщить.

Она казалась такой милой, такой расслабленной, такой дружелюбной, но она была умна и не выдавала никакой важной информации, а просто создавала старую добрую дымовую завесу. Но его это не ввело в заблуждение ни на минуту. Реконструкция не вызвала никакого отклика среди общественности, который мог бы им помочь. Хотя, конечно, так оно обычно и бывало.

– Я детектив, ответственный за это дело в данный момент, так что если вы думаете, что можете сообщить нечто полезное, то я именно тот человек, с которым надо разговаривать.

Он откинулся в неудобном кресле и вздохнул.

– Я не знаю, просто не знаю. Единственное, что я знаю наверняка, это что меня беспокоит одна вещь. Прозвучит очень беспомощно и жалко, если я скажу вам, что не пришел сюда раньше просто потому, что о ней забыл? Мне нет оправданий. Я забыл.

– Что вы забыли?

– Что Дебби Паркер приходила ко мне.

– Вы имеете в виду, как пациент?

– Да. Она пришла всего один раз. У нее было очень сильное акне, бедняжка… ужасная кожа, и она была очень подавлена, отчасти из-за ее внешнего вида. У нее еще был серьезный лишний вес. Не знаю, вы знали это?

Фрея слегка кивнула.

– Акупунктура имеет доказанный эффект в лечении проблем с кожей. Это одна из тех областей, в которой наше лечение действительно показывает замечательные результаты, как правило.

– Вы хотите сказать, что не со всем это работает?

– Безусловно. У нас есть свои сильные места… Как и у Ника Гайдна – помните, его вы тоже видели на вечеринке у Мэриэл?

– Остеопат, да. У меня особо не было возможности поговорить с ним.

– Его метод имеет невероятный успех в некоторых областях, и совершенно не подходит для применения в других. Вы не пошлете кого-нибудь с акне к нему.

– Когда Дебби Паркер приходила к вам?

– Я посмотрел в базе на компьютере. Это было в октябре. Она прошла первичную консультацию, которая длится довольно долго, и один сеанс. Я думал, что она придет еще на три, но она так и не пришла.

– Она связалась с вами, чтобы объяснить почему?

– Нет. Но я не был сильно удивлен на самом деле.

– Почему?

– Мне показалось, что ей было не по себе. Что она нервничала, – он подумал о выражении на толстом, непривлекательном лице Дебби. – Некоторые люди просто не переносят иголок. Они не причиняют боли, люди просто боятся их. Они не могут расслабиться. Дебби была не жизнерадостной девушкой.

– Настолько не жизнерадостной, на ваш взгляд, чтобы покончить с жизнью?

Он замолчал.

– На этот вопрос всегда сложно ответить.

– Просто мнение. Иногда оно бывает важно.

– Тогда – с моей профессиональной точки зрения, да. Я думаю, она была как раз из тех молодых женщин, которые так делают.

Он посмотрел Фрее прямо в лицо, но оно ничего ему не сказало. Поверила ли она ему? Он не мог понять, и этот факт раздражал его.

– Она упоминала, что у нее есть суицидальные мысли?

– О нет. Ничего такого. Насколько я помню, она сказала, что иногда чувствует себя «немного грустно» – но такое говорят многие пациенты.

– Вы не думаете, что риск совершения ею самоубийства существовал уже тогда?

Он снова вздохнул и отрицательно покачал головой.

– Но вы же понимаете, почему я сейчас казню себя, да?

– У нас нет никаких причин предполагать, что Дебби отняла у себя жизнь – и что она вообще мертва.

– Не для протокола, вы разве не считаете, что это самое правдоподобное объяснение?

«Скажи мне, – думал он, уговаривая ее, – скажи мне, что ты думаешь, скажи мне, каким будет официальный вердикт полиции, скажи мне».

Но Фрея только слегка покачала головой.

– Я благодарна вам за то, что вы пришли. Никогда не бывает слишком поздно. Это добавляет еще одну деталь в пазл. Так что спасибо вам. И не волнуйтесь о том, что не вспомнили раньше.