Круг Шести. Руны и кости - Лени Вамбах

К примеру, Персеваль Клемент. Он воспользовался иссякающей силой Круга и уязвленным эго своих приспешников, чтобы вернуть Франции былое могущество. Его род, видимо, сильно страдал от внезапной утраты былого влияния. Когда группа заговорщиков внутри Круга явилась к нему и рассказала о дремлющей под Парижем силе, он, видно, почуял свои возможности… Но выяснить больше о нем или о его приспешниках не удалось: все либо были мертвы, либо исчезли.

С другой стороны, Кругу понадобится еще немало времени, чтобы покончить с изменой в своих рядах.

Не поспособствовало этому и то, что Алекс с друзьями спустя неделю после спасения Парижа объявили о воссоздании Звездного Круга – ради защиты Зала Мертвых, а также мира, от того, что сковывает дремлющая здесь сила. Круг доказал, что он не в состоянии нести эту ответственность. Они не просто забыли о ней – их собственные люди едва не воспользовались этой силой во зло.

Таская вверх по лестнице тяжелые коробки, Алекс размышлял о жалобах Круга, который попытался убедить отряд Алекса отказаться от своих притязаний, но все они отклонили это предложение. Прежде всего потому, что его передал им отец Алекса.

Каким-то образом его отец сумел использовать гибель старшего сына и свое обращение к Изре за помощью, чтобы отделаться строгим предостережением. Он получил повышение в Круге, так как его начальник погиб в испепеленных чарах вместе с Рафаэлем.

При одной мысли о Филиппе Алекс заскрежетал зубами. То, как обошлись с его отцом, рассказало ему все, что он должен был знать о таком прекрасном новом начале Круга и усвоенных им уроках.

И все же внушало надежду то, что многие хранители, как и другие члены Круга, громко выражали недовольство. Вероятно, именно благодаря этой угрюмой молве у Круга не было иного выбора, кроме как признать Звездный Круг. В магической Европе, ошеломленной последними событиями, поднялся скандал на тему возрождения древних структур. Алекса не удивило бы, появись в ближайшее время еще больше независимых Кругов.

Какие последствия это повлекло бы – предвидеть трудно.

Но Алекс был вполне уверен насчет последствий, которые настанут, не расставь он коробки с книгами побыстрее. Достигнув наконец последней лестничной площадки, он впихнул коробку через порог и вошел в пахнущую свежей краской квартиру.

В дверях комнаты показалась голова Элы; она усмехнулась.

– Спустя поколения кому-то из моей семьи наконец-то удалось перебраться в центр Парижа! Тетя всегда говорила, что, должно быть, ей пришлось бы продать для этого свои органы и все наши в придачу.

– К счастью, для этого нужно было всего лишь спасти мир, – откликнулся Алекс. Он решил позволить себе передохнуть в кухне, куда за ним почти вприпрыжку последовала Эла.

В благодарность за их подвиг Камилла Бернард по бросовой цене уступила им одну из своих квартир. Она располагалась ровно над Залом Мертвых; они все ощутили это, впервые ступив сюда. Глубоко внизу сердце магии билось спокойно и мирно. Идеальный дом.

Здесь было четыре спальни. Одна использовалась в качестве гостевой, когда сюда заглядывали Эм и Ори, прочие между собой поделили Алекс, Сирена и Эла. Эла – потому что она хотела жить не слишком далеко от сердца города, будучи теперь столь тесно связанной с ним; Сирена – ибо она не желала и дальше жить одна в доме, где все напоминало об Улиссе; да и у Алекса не было ни малейшего желания возвращаться в дом родителей.

«Так много жертв», – думал он, с благодарностью принимая у Элы стакан лимонада.

Она улыбалась ему поверх своего стакана. Вероятно, она слишком хорошо знала, о чем он теперь думает, и вместе с тем начинала понимать свое наследие как хранительницы. Ее изумительно чуткое восприятие – это одно, ее ночные кошмары – совсем другое.

– Проклятье! – услышал он вдруг Сирену в гостиной; затем последовало веселое сопение Ори.

– Они собирают полку, – смешливо сказала Эла.

В коридоре раздался грохот. Это Эмеральд с тяжким вздохом уронил на пол ящик.

– Это был последний. При следующем переезде, будь любезен, пакуй свои книги по разным коробкам, – простонал хранитель, войдя в кухню, чтобы стащить у Элы стакан лимонада.

– А я уже.

Прислонившись к кухонному гарнитуру, Алекс попытался заглянуть в гостиную. Насколько он знал Сирену, она каждый миг могла сдаться и вихрем принестись сюда.

Отобрав у Эма свой лимонад, Эла недобро поглядела на него.

– Во сколько вы улетаете завтра?

– В восемь часов. Утра.

– Это тебе на руку, – объявила она, кивнув в подтверждение своих слов.

Семья Ориона потребовала его возвращения. Они тревожились не только потому, что он использовал свои способности, но еще и потому, что теперь о них стало известно повсюду. Алекс не мог бы упрекнуть их в том, что они желали поговорить со своим сыном и его хранителем.

– Они горды мной, но ужасно напуганы, – рассказал Орион несколько дней назад, когда они вновь спускались в катакомбы. – Я не виню их. Чувствую, в общем, то же самое.

Поэтому на ближайшие недели с ними обоими придется расстаться. Особенно тяжко это далось Эле – тем более что когда-то было сказано, что она может поехать в Британию с ними. Теперь этого не будет уже никогда. Но Сирена и Алекс клятвенно пообещали по-настоящему ввести ее в магическое сообщество. К собственному изумлению, Алекса был этому рад. Он не мог припомнить, когда в последний раз просто наслаждался магией этого мира. Наверное, никогда.

– Мы тоже будем скучать, – сказал Орион из дверей, и Алекс вздрогнул. Он и не заметил, что они оба уже собрались и пришли сюда.

Сирена скрестила руки на груди, прислонившись к кухонному гарнитуру рядом. Она стояла так близко к Алексу, что их тела соприкасались и он чувствовал ее тепло.

– Мы сейчас поможем вам, – пообещал он, пряча снисходительную улыбку за стаканом.

Но Сирена, знавшая его слишком хорошо, вяло ткнула его локтем в бок.

– Ненавижу тебя.

Алекс, промычав что-то, повернул голову, чтобы видеть ее.

Ее тушь слегка потекла, и волосы выбились из аккуратного узла. Благодаря уходу Изры раны Сирены хорошо затянулись, но большие шрамы не пройдут уже никогда. В общем, она делала вид, что ее это вовсе не заботит, но Алекс знал, что это удается ей не каждый день. Это понятно, думал он. Она имеет на это право.

Приблизившись к Сирене, он поцеловал ее. Ее губы были мягкими и уже хорошо знакомыми; он почувствовал, как она улыбается, отвечая на поцелуй.

Тихий скрип