Кошмар на Полынной улице - Дарья Буданцева
Я рванулась, следом за мной в коридор вылетел неразборчивый пьяный окрик, громко хлопнуло что-то – то ли дверь, то ли табуретка, повалившаяся на пол. В коридоре оказалось пусто и темно.
– Мамочка!
Она стаскивала в темноте туфли – красивые, на модной шпильке, с красным лаком, – какие снова начала носить для отчима, хотя ноги были уже не те, уже не получалось, и вены проступали: синие, полноводные, что твоя Амазонка.
Я кинулась к матери, отчаянно вцепилась в рукава пальто.
– Мам, не ходи туда, прошу, пойдем отсюда!.. Мам, давай уедем, ну зачем нам, давай вдвоем, как раньше, прошу!.. Он ненормальный!..
Слезы текли по щекам, комок в горле теплел, мешая словам, но я усилием воли сдавливала его, не позволяя взять верх. Теперь-то все будет хорошо, теперь все кончится, Господи, как же вовремя она пришла, как же… Она поняла все, без слов поняла, ведь для этого же и нужны родные души, чтобы вот так…
Я подняла глаза на маму – вот она, стоит и не двигается, – и напоролась на оцепенелый, замерший взгляд.
– Пожалуйста… – скованно и горячо прошептала она, даже почти прошипела, так что я испугалась. Никогда я не видела у мамы такого омертвевшего лица и такого отчаянного взгляда. Как будто загнанное животное притесняли в угол и она билась сейчас в глубине своего сознания, пытаясь вырваться из толстых тесных стенок. – Пожалуйста, прошу, не мешай мне быть счастливой…
Я открыла рот, но мать снова коротко зашипела, показав палец: «Молчи». С кухни в этот момент послышалась возня: как будто кто-то неловкий отодвигал под собой стул, пытаясь встать из-за стола. Ухнул пропитой голос, произнеся раздельно и как-то прерывисто:
– Га-ля…
– Иду!.. – бодро и радостно откликнулась мама и, строго взглянув на меня, молодящимся кокетливым жестом откинула назад волосы и двинулась в сторону кухни, покачивая из стороны в сторону бедрами. Походка казалась вихляющей и какой-то… неприятной.
Я, обомлев и разом растеряв все слова и мысли, посмотрела ей вслед. В тот момент, наверное, что-то перевернулось во мне, сломалось, изменилось, стало искаженным, хотя я не помню, чтобы ощущала это.
Впервые в жизни мать перестала казаться мне самым прекрасным, идеальным существом. Это была раздраженная, уставшая, вымотанная, запутавшаяся женщина.
Сейчас я не верила, что она поступала так нарочно, что хотела меня задеть, обидеть, упрекнуть. Что на самом деле не стала бы меня защищать…
Но существуют обиды, которые разумом мы простить еще можем, а вот сердцем – уже нет…
Я выбежала из квартиры сквозь запертую входную дверь. До чего уже докатилась: и из этого дома хочется убежать…
Сердце гулко и учащенно стучало в груди, в мыслях стояла какая-то неурядица, однако я не чувствовала, что своим рассказом сделала что-то неправильное. И это казалось странным…
Пока Елисей остался на кухне пить чай в гордом одиночестве, у меня появилась возможность найти еще кого-нибудь сведущего и расспросить по поводу перемещений в пределах Дома и вне его.
В особенности я собиралась расспросить, не подавая при этом виду, о перемещениях между Астралом и той частью мира, что люди считали привычной для себя.
– Знаешь, почему жильцы всегда вовремя отдают квартирную плату? – спросили рядом.
На краю лестничной ступеньки, уперев локти в колени и подперев кулачком голову, сидела писательница. Она курила изящную лакированную трубку из красного дерева и пристально смотрела на меня. Ее вопрос сбил меня с толку, и я на секунду забыла, что хотела сделать.
– Потому что у главы нашей бухгалтерии голос как у мифической сирены. От нее возможно избавиться, только напрочь залив себе уши воском… Или вовремя внеся квартирную плату… – она хрипло засмеялась, откашливаясь сквозь дым. – Ты когда-нибудь станешь ходить нормально? – поинтересовалась она после непродолжительной паузы.
Понятно: намекает на тот случай, когда я окатила ее холодной водой из кувшина.
– Мне так больше нравится. Не нужно таскать с собой лишних вещей. Раньше я всегда теряла ключи. Теперь в этом нет смысла…
Она продолжала курить, пуская в воздух мелкие облачка табачного дыма, и молчала.
– Ты что-то от меня хотела? – первой не выдержала я.
Немая пауза.
– Да. Вообще-то я хотела сказать тебе, что у меня есть способ отличной переправы между обычной Землей и Астралом. Если тебя все еще это интересует…
В квартире у писательницы я была в первый раз. Если не считать того случая, когда я проникла сюда без приглашения и в не совсем телесном формате.
На пороге нас встретил лысый кот, тут же с наслаждением и урчанием бросившийся к ногам хозяйки. Если не считать отсутствия шерсти, это был самый обыкновенный кот.
Двери, ведущие из темной прихожей и коридора в комнаты, были закрыты, в том числе дверь в так называемый рабочий кабинет профессиональной фантазерши, где я и успела побывать во время единственного короткого визита.
– Это выглядит немного странно и непривычно, так что не судите строго, – произнесла писательница, прежде чем распахнуть перед нами вторую комнату…
…Я многое узнала за время, проведенное в Астрале, но даже я потеряла дар речи, увидев то, что находилось за обычной с виду дверью обычной с виду комнаты…
Здесь были зеркала: сотни сверкающих, забранных в рамы и отполированных до блеска зеркал, развешанных и расставленных по всем обозримым поверхностям помещения. Вместо привычной реальности каждое из зеркал словно отражало свой отдельный мир, свой маленький кусочек Вселенной.
Одно – жаркие красные пустыни, покрытые ноздреватыми пористыми камнями, с росшими по окраинам песчаных равнин колючками – единственными представителями жизни в этом царстве жары и камня.
В другом ревели водопады, шумели наполненные растительностью сырые джунгли, торговые города и захолустные деревушки, виднелись морские порты, тихие речные заводи, прозрачные степи, заросшие мягкой и ласковой ковыль-травой.
Здесь бушевали ураганы, шли снега и полоскали землю утомительные дожди.
Зеркала были как окна – окна в другие миры, куда не заглянуть никаким другим способом…
– За это я и люблю свою работу, – с какой-то незнакомой, очень трепетной интонацией произнесла писательница. – За возможность побывать в тысяче мест, не выходя при этом из дома, прожить тысячу жизней, увидеть тысячи судеб, имея возможность направить их… в правильное русло.
Она подошла к одному из больших напольных зеркал и развернула его точь-в-точь напротив другого, пока не возник зеленоватый бесконечный зеркальный коридор, в котором терялся и прятался свет.
– А сработает? – взволнованно спросил Елисей.
– Сегодня же полнолуние, – отозвалась писательница.
Взяв со стола механическое перо-ручку, она начала размахивать им перед зеркалами, делать в воздухе неизвестные пассы наподобие взмахов волшебной палочкой. Внутри одного из зеркал внезапно возник
