Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов
Ровно посередине широкого белого лба Лаврентия появилось маленькое круглое отверстие, из которого медленно стекла вниз густая тягучая капля. Лаврентий остановился, взглянул перед собой словно бы в изумлении и тяжело повалился на траву.
В следующее мгновение Скип молниеносно выхватил пистолет и дважды выстрелил. Резеда, крутанувшись, упал ничком. Прах подпрыгнул, закричал и направил свой «грач» на Скипа.
– Ты что?! Ты что?!!
Скип молча прицелился в Праха в ответ. Ошеломленный Граф выдернул «наган» из кобуры и попеременно наводил его то на одного, то на другого.
– Ты что?!
– Отставить! Убрать оружие!
– Ты что?!
– Брось ствол!
– Бросай!
– Отставить!!!
Я поднял обе руки, прицелился вытянутыми пальцами разом в троих и заорал, что было силы. Все замолчали и уставились на меня.
– Теперь можно поговорить спокойно?! Скип, ради всего святого, что ты делаешь?
– Выигрываю нам время. Здесь только что при нашем участии застрелили племянника лорда-адмирала. Пока тот не знает об этом, у всех есть шанс убраться отсюда живыми. Резеда сообщил бы о случившемся сразу, как добрался бы до рации на КПП или спутникового телефона фон Зильбера.
– Почему?
– Потому что он фирс Лаврентия. И стукач, который все это время докладывал о происходящем лорду-адмиралу.
– Это тебе твоя Лиза сказала? – спросил Прах, нервно облизываясь.
– Здравый смысл. Мертвый Захар осведомителем не был. Стучать начали с лета, когда вы двое тут появились. Я подумал бы на тебя, но Захара закололи одним ударом в сердце, для этого нужен особый навык, а Резеда преподавал ножевой бой. Да и фирсом племянника лорда-адмирала просто так не становятся.
– Господа, – произнес Граф, – нам всем стоит успокоиться.
Он первым опустил револьвер. Прах, поколебавшись, засунул пистолет в кобуру. Скип убрал оружие последним.
– Почему пистолет оказался заряженным? – спросил я.
Граф засунул руку в карман и вытащил оттуда два запасных патрона. Оба были без пули. Он в смятении посмотрел на меня. Я подошел к телу Лаврентия: он лежал лицом вверх, широко разбросав в стороны руки; пистолет валялся рядом в траве. Я поднял его и извлек магазин: единственный патрон был боевым. Граф замотал головой.
– Этого не может быть! Я не мог перепутать.
– Но кто-то мог просто их подменить.
– Я вообще был не в курсе про холостые, – заявил Прах.
– Я тоже, – сказал Скип. – И это точно не в моих интересах.
– И не в наших, – подытожил я. – Сейчас нужно решать, что делать дальше. Просто бежать в такой ситуации бессмысленно и опасно. Нужно срочно связываться с лордом-камергером и объяснять, в какую переделку попал его сын.
Филипп, склонив голову, неподвижно стоял над телом Лаврентия, и лицо его могло соперничать белизной с ликом покойного племянника лорда-адмирала, для которого все волнения и тревоги были уже позади. Я подошел к нему и обнял за плечи. Филипп вздрогнул, но не отстранился.
– Пойдем, дружок, – сказал я. – Позвоним твоему папе.
Через полчаса тьма за окнами стала кромешной; при известной доле фантазии не составляло труда вообразить, что Усадьба Сфинкса повисла где-то вне пространства и времени, в черноте абсолютного ничто, если бы по стеклам, подоконникам и гулкой железной крыше барабанили тяжелые крупные капли ледяного дождя.
Тело Лаврентия Прах и Скип кое-как дотащили до его комнаты. Резеду бросили на пустоши, там, где его нашла смерть. Мы с Графом собрали всех в Обеденном зале. Это было несложно: из числа прежних обитателей этого места ныне тут оставались только четверо воспитанников, трое фирсов, Машенька, Вера, я да Архип с перепуганной насмерть Дуняшей, стоявшие возле дверей в кухню. Не было ни криков, ни истерик, ни слез: все слушали в напряженном, сосредоточенном молчании, какое бывает обычно, когда люди сталкиваются с настоящей опасностью или бедой.
– Я тоже хочу позвонить отцу, – сказал Эльдар. – Он стопудово придумает что-нибудь.
– И я, – добавил Никита.
– Я тоже! – выкрикнул Василий Иванович. – Хотя он пока заграницей.
Обращаться на КПП было нельзя: охрана периметра была Усадьбе не подконтрольна; требовался Аристарх Леонидович с его спутниковым телефоном. Граф связался с ним по внутренней связи и рассказал о случившемся.
– И как он? – спросил я.
– Воспринял спокойно, как это ни удивительно, – ответил Граф. – Голос вроде бы трезвый. Велел зайти через четверть часа.
Меня это насторожило. Минут пять спустя я заметил, как Дуняша пробежала из кухни в сторону Западной башни с бутылкой виски в руках. Назвать такое хорошей приметой было никак невозможно. Я взял с собой Графа, и мы отправились к кабинету фон Зильбера.
– Аристарх Леонидович! – барабанил Граф в дверь. – Господин фон Зильбер! Откройте!
Дверь дрожала, но ответом нам было немое молчание.
– Аристарх Леонидович!
– Надо ломать, – сказал я.
К счастью, в приемной было, где разбежаться. Мы с Графом заключили друг друга в объятия, разбежались вдвоем и с силой врезались в дверь. Первый раз она устояла, и мы оба рухнули на пол, но со второго раза, отбив плечи и с треском разломав косяки, нам удалось выбить ее из дверного короба и ударами ног опрокинуть на пол кабинета. Мы ворвались внутрь. Под потолком ярко горела люстра. На столе стояла ополовиненная бутылка и огромный хрустальный бокал. Аристарх Леонидович, скрючившись, сидел в вольтеровском кресле. Два ствола снятого со стенки короткого ружья он засунул себе глубоко в рот, а приклад упер в кресло напротив. Курки были взведены, и фон Зильбер, вытянув руку, уже касался пальцами спусковых крючков.
– Нет! – закричал Граф.
В этот момент Аристарх Леонидович нажал на спуск. Раздался сухой щелчок. Я подскочил и вырвал ружье у него из рук. Он попытался уцепиться за ствол, но вдруг побледнел и повалился с кресла без чувств. Я переломил двустволку: в обоих стволах было заряжено по патрону кабаньей картечи, которой хватило бы, чтобы снести голову напрочь.
– Похоже, что просто отсырел порох, – предположил Граф. – Это ружье последний раз перезаряжали лет пять назад.
Аристарх Леонидович лежал на полу и прерывисто, тяжко дышал. Мы прошли по кабинету и нашли спутниковый телефон. Я прихватил ружье и бутылку.
– Что будем с ним делать? Оставим так?
Граф пожал плечами.
– Ладно, тогда идем.
– Подожди-ка, – сказал Граф.
Он вынул из кобуры револьвер, откинул барабан и вытряхнул патроны в ладонь. Потом вставил обратно один и положил револьвер на стол рядом с бокалом.
– Вот теперь пойдем.
В Обеденном зале Эльдар, Никита и Василий Иванович с аппетитом уплетали перловку
