Симптомы затмения - Чжу Минчуань
У Ганъи ей так и не ответил, и она, разочарованная, вышла вслед за остальными.
– Братец, выйдите пока прогуляться; возвращайтесь через полчаса, – сказал профессор У седовласому старику.
Похоже, седовласый старик являлся дедушкой У Ганъи. Очевидно, это была интеллигентная семья, и все, кроме профессора У, занимались геологией. Увидев нас, они по-прежнему вели себя очень сдержанно – в отличие от некоторых родственников пациентов, которые либо отказываются верить, что их близкий болен, либо начинают истерически рыдать. Когда все ушли, я уговорил профессора У тоже выйти – ведь сейчас я был единственным, кто установил доверительные отношения с У Ганъи, и он, конечно, не хотел, чтобы его родные знали о его проблеме. Профессор У тоже понял это и, сказав «спасибо», взглянул на Ян Кэ, как бы спрашивая, может ли этот человек остаться, ведь чем больше людей, тем более неловко может быть У Ганъи.
Увидев его выражение лица, я тут же все объяснил:
– Это Ян Кэ, мой коллега; я взял его с собой на случай, если что-то пойдет не так.
– Ян Кэ? – Профессор У погладил свою белую бороду и вдруг произнес: – Так это ты Ян Кэ? Не думал, что мы встретимся; какое совпадение…
– Мы знакомы? – Ян Кэ слегка подался вперед и вгляделся в профессора У. – Мы ведь никогда не встречались.
– Важные люди всегда забывчивы. Мы же…
Профессор У хотел что-то сказать, но тут его окликнул седовласый:
– Братец, захвати-ка два веера, вечером здесь много комаров.
– В Наньнине действительно трудно жить: уже конец октября, а комары все еще летают… – Профессор У пожал плечами, вернулся в комнату, взял два веера и спустился вниз.
– Ты знаешь профессора У? – когда он ушел, с любопытством спросил я Ян Кэ.
Он тоже пожал плечами:
– Как я могу его знать? Я же не учился в Шанхае.
Я подумал, что, возможно, профессор ошибся, приняв его за кого-то другого, – они не могли пересечься с Ян Кэ и вряд ли вообще могли быть знакомы. К сожалению, ситуация У Ганъи не требовала отлагательств, и я посчитал, что не стоит забивать себе голову лишней информацией. Тогда я не подозревал, что упустил возможность узнать всю правду. Возможно, если б я продолжил расспрашивать, то удалось бы избежать нескольких смертей – и передо мной приподнялась бы завеса тайны…
В тот вечер мои мысли были сосредоточены на У Ганъи. Как только все ушли, я вошел в ванную, чтобы поговорить с ним, а Ян Кэ оставил за дверью, велев ему пока не входить. Пока мы говорили с пациентом, я мельком взглянул на еду на столе: свиные ребрышки в кисло-сладком соусе, жареный бок-чой по-шанхайски, отварная курица в соевом соусе, запеченная утка, жареный картофель с уксусом, горький огурец с яйцом и большая кастрюля с супом. Я не успел поесть, и мне ужасно хотелось в тот момент сесть за стол и наброситься на еду. Вдруг из ванной вышел У Ганъи, вытирая нос, – кровь, похоже, только что остановилась.
– Поехали со мной в больницу. Не бойся, врачи-урологи видели многое, твоя проблема не такая уж редкая, – старался я как можно мягче говорить с ним.
У Ганъи слегка сгорбился, взглянул за дверь и настороженно спросил:
– Кто этот человек?
Чтобы подбодрить парня и не дать ему снова спрятаться в туалете, я начал врать:
– У этого человека была схожая ситуация, как и у тебя, но он вовремя обратился в больницу, иначе никогда не смог бы иметь детей.
– Ты… – Ян Кэ хотел возмутиться, но, учитывая присутствие пациента, а также понимая мои намерения, сдержал порыв.
Я увидел, что У Ганъи начал поддаваться уговорам. На самом деле присутствие человека с похожей проблемой действительно может помочь, поэтому я продолжил врать:
– Состояние этого парня раньше было еще хуже, чем у тебя, а теперь посмотри на него – он полон энергии, и все благодаря урологу…
Ян Кэ хоть и вспыльчив, но к ситуации отнесся с пониманием и не стал спорить со мной. Он закатил глаза и позволил мне продолжать болтать. Однако У Ганъи все еще держался неуверенно и не хотел подходить ко мне. Из-за очевидного дискомфорта в нижней части тела его походка выглядела странно. Очевидно, он все еще не оставил подозрения. Посмотрел на Ян Кэ и произнес:
– Твой друг, возможно, не такой, как я.
– Что ты имеешь в виду? У него еще были остроконечные кондиломы, но это не так уж важно. – Чем больше я говорил, тем больше нарушал все рамки.
У Ганъи оглядел Ян Кэ, который строил недовольное лицо, и подчеркнул:
– У меня не такая проблема. Меня прокляли.
– Ты же учился в университете, как можно верить в подобное? – Я был уже раздражен, но слова У Ганъи заинтересовали меня.
Тот отодвинул стул из-за стола, поставил его перед собой и начал оглядываться, как будто в комнате были невидимые монстры. Помолчав немного, сказал:
– Мой дядя рассказал вам в больнице о проклятии Улуру. Я сначала тоже в него не верил, но после того, как двое моих одноклассников умерли, а Пань Сян перестал выходить из дома, я запаниковал. На самом деле мой дядя знает не все; есть одна вещь… которую я не рассказал.
Я уже привык к тому, что пациенты говорят лишь половину правды или вовсе врут, поэтому стал мягко подталкивать его к сути:
– Что бы ты ни сказал, я сохраню это в тайне. Я не буду тебя осуждать; я здесь, чтобы помочь тебе.
– Мы не делали ничего плохого, просто… – второпях начал У Ганъи, затем сделал паузу и стал говорить медленнее: – В тот день в Австралии мы выпили много воды, и нам очень хотелось в туалет; мы не смогли его найти и пописали рядом с той огромной скалой. Я знаю, что писать на улице неправильно… Тогда нас и отчитал какой-то иностранец. Честно говоря, я не знаю, что он сказал, но среди нас была одна китаянка; она сказала, что местные считают эту скалу священной, и если мы пописали рядом с ней, то умрем мучительной смертью и наши нижние части тела сгниют…
– Поэтому ты… – Я наконец понял: помимо того, что они взяли камни, так еще и пописали там.
У Ганъи смотрел на меня как на судью, не решаясь поднять глаза, и в конце концов с виноватым видом уставился на еду на столе:
– Среди современных молодых людей мало суеверных, я тоже не такой. Но пописали все, кроме Пань Сяна, и теперь двое умерли, а со мной случилось это… Как мне не переживать?
Пока У Ганъи говорил, у него снова пошла кровь из носа. Он испуганно схватил салфетку, чтобы остановить кровь, и спросил меня, не
