Золото в смерти - Нора Робертс

Ева последовала за ней, слегка изумленная тем, как можно так грациозно идти, при этом бедра раскачивались словно маятник — должно быть, это природный талант.

Они прошли мимо рабочих кабинок.

— Мистер Коснер очень занят сегодня после обеда, — добавила помощница, проходя мимо нескольких небольших офисов. — Но он очень уважает… государственных служащих, — закончила она, явно пытаясь подобрать подходящий термин.

Семья, возможно, усадила Коснера на самую низкую ступень в иерархии фирмы, но даже ему нашлось место для углового кабинета.

Он стоял у двери, приоткрыв её, чтобы было видно его за шикарным столом у панорамного окна, искусно имитируя деловой разговор по коммуникатору.

Уголок экрана был повернут так, что можно было разглядеть пустой дисплей — игра для публики.

Густая волна волос глубокого светло-русого цвета словно была освещена солнечными лучами, а кожа — с нежно-золотистым загаром, как у того, кто провёл зиму, скользя по бирюзовым волнам Южных морей.

Ярко-голубые глаза хмурились под нахмуренными бровями, а плотно сжатые губы завершали образ человека, которому доверили важный звонок и который хочет, чтобы никто не сомневался в его статусе.

— Нужно, чтобы это было готово до конца рабочего дня. Без оправданий. У меня запланирована следующая встреча.

Он резко отложил коммуникатор, и суровое выражение лица сменилось обаятельной улыбкой, когда он поднялся.

— Для меня честь! — произнёс он, обходя стол и протягивая руку. Худощавый мужчина в безупречном угольно-сером костюме, с рубашкой цвета глубокого неба и галстуком в приглушённые полосы с оттенками бордо.

— Знаменитая Ева Даллас! Маффи, принеси нам капучино, пока лейтенант Даллас и её верная напарница расскажут, что привело их сегодня сюда. Пожалуйста, садитесь.

Ева решила дать сыграть его роль и устроилась в одном из тёмно-синих кожаных кресел для посетителей.

Она заметила, что хотя кабинет и угловой, он был довольно скромен по размерам. На полках не было юридических книг — только трофеи и награды по гольфу и теннису.

Он уселся за стол, который, хоть и был безупречно отполирован, не имел ни единой бумаги или намёка на рабочие дела.

Ни одного диплома на стене — потому что у него его ещё не было.

— Я внимательно следил за делом Айкона. Прочитал книгу, посмотрел видео. Это было ужасно, но в то же время невозможно оторваться. Особенно учитывая, что моя семья, можно сказать, знала докторов Айкон. Или, по крайней мере, думала, что знала. Как часто мы носим маски…

Он покачал головой. В этот момент Маффи осторожно подошла с подносом.

Ева задумалась: знала ли её семья, давая ей такое имя, что оно станет символом любовницы из клише.

— Спасибо, Маффи. Не забудь перенести мою следующую встречу.

— У вас нет… — О, да, мистер Коснер. Сейчас же.

Маффи тихо ушла, закрывая дверь за собой.

— Ну что же, — улыбнулся Коснер, сияя, — чем могу помочь?

— Начнём с того, что расскажете, где вы были ночами 27 и 29 апреля, с девяти тридцати до одиннадцати.

Его улыбка не исчезла — она застыла на лице, словно маска. — Извините, что?

— Мы расследуем убийства Кента Абнера и Элиз Дюран. Ваше имя всплыло в ходе следствия.

Ева сделала паузу, отхлебнула капучино.

— Отличный кофе, — сказала она спокойно и сделала паузу.

17

— Это безумие. Моё имя всплыло? Я не знаю этих людей, о которых вы говорите. Как вообще моё имя оказалось в деле?

— Вы учились в Академии Терезы А. Голд?

— Да, несколько лет назад. И при чём тут это?

— Полагаю, вы не следите за этим делом так же пристально, как за расследованием по делу Айконов. Жертвы — супруги людей, которых, думаю, вы помните. Доктор Руфти, сменивший директора Грейндж в Голде перед тем, как ваши родители отправили вас в пансион, и Джей Дюран. Он преподавал вам язык в последний год, а в предыдущие — словесность.

От него буквально исходило напряжение.

— Я едва помню имена всех учителей, что у меня были. А Руфти был директором всего пару недель, пока я там учился. Я просто не помню их или их супругов. Зачем мне это?

«Лжёшь, — подумала Ева. — Лжёшь плохо, да ещё и по пустякам». — Потому что именно из-за них вас отправили в Вермонт, в пансионат, вдали от того круга — скажем так, друзей, — с которыми вы устраивали травлю, списывали, срывали занятия. А ещё были вечеринки с алкоголем для несовершеннолетних, с запрещенными веществами.

— Это абсолютная чепуха и преувеличение! Мои родители решили, что мне пойдёт на пользу последний учебный срок в престижной школе за пределами штата. Это давняя история, и оскорбительно, что вы приходите сюда с обвинениями в списывании, травле и...

— Мигель Родригес.

— Не знаю, кто это.

— Просто один из многих, кого вы с друзьями заставляли делать вашу домашнюю работу под давлением и запугиванием.

Его глаза бегали по сторонам, но не встречались с Евой. — Это абсурд и неправда.

— Это задокументировано, мистер Коснер. Почему бы нам не вернуться к вашему местонахождению в те ночи?

— Я не обязан вам ничего говорить. — Он встал. — Можете уйти сами, или я вызову охрану.

— Если не хотите отвечать, это ваше право. Вам, возможно, стоит нанять адвоката — особенно учитывая, что вы ещё не получили диплом юриста — когда вас вызовут в отдел для официального допроса.

— Вы не можете меня заставить...

Теперь встала Ева:

— Посмотрите на меня, и поверьте, что ваши старые семейные друзья Айконы думали так же и ошиблись.

— Подождите. Просто подождите, — он сел и жестом предложил ей присесть. — Нет нужды в этой враждебности. Вы просто застали меня врасплох. Я не привык, что полиция обвиняет меня в преступлениях.

— Вам бы стоило привыкнуть. Вы употребляли и распространяли запрещенку.

— Я был молод и глуп, — сказал он строго. — Эти времена прошли.

Он достал из внутреннего кармана блокнот. — Легко проверить, где я был в те