Золото в смерти - Нора Робертс
Ева подняла два пальца — Пибоди кивнула и ушла. Она повернулась к Беренски.
— Начинай.
— Начнём с яйца.
— Какого ещё яйца?
Он снова повернулся к монитору, вывел на экран изображение. Разделил экран пополам.
— Вот здесь контейнер — «яйцо». Мы собрали его по кускам, что нашли на полу на месте преступления. А вот как, по нашим расчётам, оно выглядело до того, как разбилось. Золотое яйцо. С виду — дешёвый пластик, барахло.
— И?
— И есть такое. Только изнутри это барахло покрыто герметиком на основе свинца.
— Чтобы не засекли стандартные сканеры.
— Точно. Плюс по краям — тонкий, герметичный шов. Вот здесь содержалось вещество.
— Запаяно, полностью герметично.
— Компам понадобилось время, чтобы всё это собрать. Потом нужно было определить состав герметика, внутреннего покрытия. Видишь — тут простой замочек, как крючок с петелькой? Вероятно, был с контейнером изначально. Но герметик — это самоделка. Открываешь замок — и надо немного потянуть. Не сильно, не рвать — просто потянуть. И когда ты это делаешь...
— Всё. Конец, — закончила Ева.
— Моррис сказал — передалось через воздух.
— Да, как только герметичность нарушилась, вещество попало в воздух, и кислород его активировал. Пока оно внутри — оно инертно, понятно? — пояснил Беренски.
— Тогда почему тот, кто запаковал это всё, сам не оказался на столе у Морриса? — спросила Ева.
— Подожди Сайлера. Кто у нас жертва?
— Педиатр.
— Чёрт. Это не сходится. И я в пролёте — двадцатку проиграл. Думал, военный. Сайлер ставил на ЦРУ. Хотя нет — никто не ставил на детского врача. Значит, я не проиграл.
— Сайлер, — окликнул он кого-то и поманил пальцем.
К ним через лабиринт лаборатории пробирался невысокий, максимум метр шестьдесят, мужичок в белом халате, развевающемся поверх клетчатых штанов и футболки с надписью НАУКА ВСЕМУ ГЛАВА. У него были ярко-красные волосы, торчащие во все стороны, крючкообразный нос и сонные тёмные глаза.
— Даллас, — представил его Беренски. — Абдул Сайлер.
— Йо. Это ж ЦРУшная зачистка, да?
— Нет, — сказала Ева.
— Чёрт. Я б не отказался от двадцатки.
— Но получаешь кофе, который стоит дороже, — отозвался Беренски. — Вот и Пибоди несёт чёрное золото. Сайлер, — добавил он и забрал у неё стаканы.
Сайлер вдохнул аромат, прищурился, отпил, закрыл глаза.
— О-о-о, даааа...
— Я уже начал разбирать «яйцо». Теперь ты. Только без зауми — они копы, для них наука как китайская грамота.
— Понял. Значит так. Мы восстановили «яйцо» — по клейму видно, сделано в Мексике. В Нью-Йорке таких, наверное, десятки магазинов продают — дешёвка, яркая. Внутрь можно конфеты класть или ещё что. Больше куриного яйца, но для охоты на пасхальные яйца — в самый раз.
— Это их работа, Сайлер.
— Точно. Внутри — герметик, чем-то напоминающий тот, что у вас в полевых наборах, только на основе свинца. И вторая герметизация — по шву, с клеевым слоем, чтобы сделать конструкцию полностью герметичной. Деревянная коробка, где лежало яйцо, была тоже герметично закрыта тем же способом. Внутри — прокладка, чтобы амортизировать.
— То есть человек подошёл к делу очень основательно.
— Ещё бы. Мммм... — Он глотнул кофе. — И в коробке, и в ящике была подкладка, чтобы смягчить удар, если упаковку уронят. Сработало бы, если бы не уронили прям в пол, но, похоже, обошлось.
— Что было внутри этого чёртова яйца? — потребовала Ева.
— А вот это — самая жесткая штука.
— Без сложностей, Сайлер, — предупредил Беренски.
— Сложностей тут не избежать. Это была гениальная работа, с невероятным уровнем подготовки. Там внутри, скорее всего в кристаллической форме — пока не попало в воздух и не испарилось — был сернистый ангидрид.
— И чем это гениально?
— Потому что его смешали с зарином. Добавили капельку — буквально щепотку. И вот это всё дополнительно сдобрено агентом, который уничтожает оба вещества — но только через пятнадцать минут после активации всей смеси.
— То есть, — сделала вывод Ева, — этот агент имеет, как бы... срок действия после активации?
— Абсолютно верно! — радостно подтвердил Сайлер и дружелюбно хлопнул Еву по руке. Она решила проигнорировать это. — Кислород запускает весь процесс — выделяются токсины, и в слиянии они убивают тебя в течение примерно пяти минут. А потом — агент-нейтрализатор выключает всё через пятнадцать. С точки зрения биологического оружия — это абсолютный хит: можно точечно ударить, и никто за двадцать метров даже не почувствует. И те, кто придёт позже — тоже в безопасности.
— Военные? — уточнила Ева.
— Если да — они будут отрицать до последнего. Нарушает все возможные конвенции, договоры и даже межпланетные законы. Потому я и ставил на ЦРУ — потому что тайно, потому что ЦРУ. Ты уверена, что нет?
— Сомневаюсь. Где бы они вообще достали такие вещества?
— Ну, думается, у нас где-то есть тайные склады с биооружием. Но достать? Не знаю, детка. К тому же, это нестабильно. Нужно быть очень смелым. Или очень психом.
— Как это вообще сделать?
— Нужна лаборатория с особым контролем, спецконтейнеры, стеклянная посуда, вытяжной шкаф. И да, куча знаний, навыков и психика на грани. Потому что если ошибёшься хоть немного — всё, каюк. Я могу составить список всех веществ и прекурсоров, которые туда шли. Хотел сесть за отчёт после отдыха, но кофе меня завёл. Так что через пару часов будет у вас. Вам нужен кто-то, кто разбирается в этом. Или кто может заплатить тому, кто разбирается.
— Ладно. И копию отчёта медицинскому эксперту.
— Тело чистое, да? Органы — в труху, глаза сожжены, всё такое, но само вещество выдохлось?
— Верно.
Сайлер отпил ещё кофе.
— Гениально.
На улице, уже на тротуаре, Пибоди подняла лицо к небу.
— Что ты делаешь?
— Голубое небо, хороший день. Напоминаю
