Ну и семейка - Марина Серова
Я перебила этот бубнеж:
— Это все понятно, так, где ваша домработница? У меня есть подозрения, что она причастна к смерти вашего отца. Мне срочно ее найти нужно!
Мила хохотнула:
— Не смешите, эта бабка не в состоянии паука на стене убить, ей мышь и то жалко! Она вчера рассчиталась, сказала, что устает сильно, что болеет и не может больше у нас работать. А Марина жадина, не собирается, по-моему, новую прислугу брать. Теперь приходится все самой делать.
У меня зачесались руки, и я еле себя сдержала: «Если б эта нахалка не была моей заказчицей, я бы ей такого леща наподдала! Права Марина, тунеядка как есть!» Я быстро попрощалась и напоследок, будто невзначай, спросила:
— Мила, скажите, а ваш жених Гена был у вас в гостях при жизни отца?
Какая-то тень промелькнула на ее лице, но девица тут же взяла себя в руки и нервно ответила:
— Нет, конечно! О чем вы говорите? Папа весь мозг мне вынес, когда узнал о нашей с Геной любви! Какие тут гости? Это исключено было. А почему вы спрашиваете?
Я тут же соврала:
— А я точно знаю, что Гена был в кабинете вашего отца. А вот вопрос, зачем он туда приходил? И почему вам о своем визите ничего не рассказал? Видимо, не совсем хорошо вы знаете своего жениха.
Мила стала истерить:
— Ну началось! Я вам такие деньги плачу! А вы все то под меня, то под Гену копаете! Вы, кажется, Нину искали? А я спать хочу, башка болит… Даже если Гена и приходил, он не убийца! Это вы его плохо знаете!
Я махнула рукой и побежала на всех парах, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения к дому, где жили Афонины. Дверь мне открыл такой же заспанный, как и Мила, Геннадий. Только он выглядел еще хуже. Небрит, всклокочен, за версту разит перегаром. Увидел меня и скривился:
— Снова вы? Чего нужно? Я вам все рассказал, больше ничего не знаю! Отстаньте от меня все, и так мутит…
Наглец хотел было бесцеремонно закрыть передо мной дверь, но я ловко подсунула свою ногу, и буквально просочилась в квартиру, решила не церемониться:
— Мать где? Дома? Мне с ней поговорить нужно! Чего застыл? Соображай живее!
Гена почесал затылок и ответил:
— Так нет ее, уехала. Красота теперь! Никто не зудит, не пилит сутками! Денег правда не очень много оставила. Ну ничего, не пропаду! Работать пойду!
Я перебила:
— Как уехала? Так спешно? Куда мать уехала, тебя спрашиваю!
Гена пожал плечами, пошлепал босыми ногами на кухню и притащил оттуда тетрадный лист. На нем неровным почерком, явно в спешке, было написано: «Сынок! Мне нужно срочно уехать! Придется тебе какое-то время одному пожить. Деньги на тумбочке, но ты на них не уповай, ищи работу. Давно пора тебе повзрослеть. А то вон каких дел наворотил, а матери теперь жизнь не мила. Я люблю тебя, Геночка! Прощай! Не поминай лихом! Твоя мама».
Парень буркнул:
— Почем я знаю куда? Чего пристали? Мне какая разница! Погостит где, да вернется, куда денется! А я хоть нравоучения слушать не буду. У вас все? Так я спать пойду.
Я разозлилась и гаркнула:
— Ну и деточки пошли! Мать пропала, а сыну и плевать! Давай уж ты ответишь на мои вопросы, если в отделение не хочешь ехать.
Гена вытаращил глаза и заорал:
— Еще чего! Никуда я не поеду! Не имеете права! Только жизнь, понимаешь ли, начала налаживаться. Удумали меня в тюрьму запихнуть! За что, интересно? Я ничего не делал!
Я схватила Генку за рукав на всякий случай и затараторила:
— Ты мне врал, что не был никогда в доме Милы. Так? Но теперь у нас есть доказательства, что был! И причем в кабинете Ковалева! Мало того, об этом даже твоя невеста не знает! Так, может, ты и убил ее папочку? Живо за мной! Шутки закончились!
Генка насупился, молча оделся, присел, стал завязывать шнурки на кедах, и тут, сволочь такая, оттолкнул меня со всей силы и ринулся наутек! Я за ним, мы неслись как две ракеты до первого этажа через три ступеньки. Я орала:
— Стой! Гад такой! Раз бежишь, знать, есть что скрывать! Ну погоди!
Генка вылетел как ошпаренный во двор, а меня чуть входной дверью не пришибло, еле увернулась. Он хотел срезать себе путь, перепрыгивая клумбы. На скамейках, как грибы после дождя, расселись пенсионеры, и я как резаная заорала:
— Держи вора! Кошелек спер! Еще и цветы топчет! Бесстыжий! Деньги верни!
Бабульки заохали, замахали руками:
— Ой, что творится! Средь бела дня Генка уже воровать стал! Ой, паразит! Ни стыда ни совести! Тихонович, подмоги поймать ирода, на тебя вся надега!
Расстояние между мной и Генкой катастрофически увеличивалось, в боку кололо, и я злилась, что сейчас точно его потеряю из виду. Тогда все, пиши пропало. Ни Нины, ни Гены!
И тут бодренький старичок-бородач отвлекся от домино и ловко, в два огромных прыжка, подскочил к бегущему парню и подставил подножку Генке, тот не ожидал такого от тщедушного пенсионера и кубарем покатился прямо в тюльпаны. Именно эта нежданная помощь бдительных граждан помогла мне догнать и обезвредить Генку. Приемчики я знала, отец с детства натаскивал. Поэтому лихо завернула ему руку в локте назад. Парень взвыл от боли:
— Ай-ай-ай! Пустите! Вы мне руку сломаете! Ладно, везите! Но я все равно ни в чем не виноват! Ничего, у Милки денег вагон, она меня вытащит, вот увидите!
Я увела Генку, усадила в машину и пригрозила:
— Имей в виду, я уже вызвала наряд, попробуй только рыпнись! Не хочешь в полицию — давай побеседуем здесь. Хочешь — поехали. Сейчас мой друг, капитан полиции, проведет с тобой душещипательную беседу! Сразу вспомнишь, когда и зачем был у Ковалева, и куда мать делась. И может, ты и мать свою того? Чтоб жить не мешала?
Генка задергался:
— Хватит на меня всех собак вешать, я что, маньяк какой? Сказал же, мать уехала, куда я не знаю! Не верите, ваше дело! С Ковалевым — ну, общался. Я ж хотел по-хорошему, у нас с Милкой все серьезно. Ну он на меня вызверился, и такой я, и сякой, и чуть не пинками из
