Танец теней - Яков Осканов
Что ж, попробуем. Я вернулся к дивану, присел, достал нож и, немного повозившись, откупорил бутылку. Первый глоток приятно обжёг гортань. Вкус был чуть проще, чем у предыдущего коньяка. Поймав себя на этой мысли, я усмехнулся: довольно нелепо рассуждать о тонкостях элитных напитков, сидя в заброшенном доме посреди тайги. Ещё пару глотков — и тепло медленно разлилось по телу.
Есть не хотелось. Я не спеша достал трубку и раскурил её. Однако после первой же затяжки закашлялся и почувствовал боль под рёбрами. Озноб, навалившийся на меня в лесу, начал сменяться жаром, а боль в висках усилилась. Азарт погони стих, мысли отвлеклись от странного пришельца в сумраке, и я вдруг осознал: у меня начинается лихорадка. Боль в боку и сухой кашель намекали, что я, похоже, серьёзно простудился.
Скорее всего, это случилось вчера ночью, когда пришлось ночевать под дождём. А сегодняшний день, проведённый в трудах, окончательно ослабил тело — теперь я пожинал плоды своей беспечной веры в собственное здоровье.
Жар меж тем усиливался. Несколько времени спустя дыхание стало поверхностным, а во рту пересохло. Боль справа под рёбрами стала явной. При вдохе казалось, внутри меня что-то сипит и булькает. Эту клиническую картину я, увы, знал неплохо, и ничего хорошего она мне не сулила.
Если дело так пойдёт и дальше, к утру я могу и не встать. Ведь, если я правильно ставил себе диагноз, моей болезнью было крупозное воспаление правого лёгкого, судя по ощущениям — нижней доли. Мне доводилось не раз видеть, как люди умирали от этого даже в условиях больничного ухода.
Сейчас не помешали бы горячее питьё и грелка. Но выходить на улицу и разводить костёр нельзя — это могло усугубить моё положение. Разумнее было бы укутаться потеплее и отдыхать. Нужно было поспать, и уже утром принимать меры, ориентируясь на самочувствие.
Впрочем, ночь не подарила мне облегчающий сон. Я метался в состоянии между дрёмой и бредом. Мне снились кошмары, что-то связанное с Соней, погибшими охотниками и умершими женщинами. Но сон то и дело прерывался, дробясь на осколки смысла. Я то и дело просыпался от приступов жара и ломоты в теле. Улечься удобно было невозможно, как я ни крутился, ни одно из положений не приносило мне долгого облегчения.
Утро застало меня совершенно разбитым. Одежда моя была мокрой от ночного пота. Зато жар немного спал. Определённо мне было лучше, но я знал коварство этого мнимого облегчения. Будь у меня такой пациент, я бы непременно настоял, чтобы он остался в постели.
Но я себе подобного позволить не мог. После обильного выпотевания, я чувствовал сильную жажду, а воды в моих флягах хватит едва, чтобы приготовить завтрак и напиться. Если болезнь свалит меня, я не смогу добыть себе воду. Нужно было озаботиться этим, пока ноги ещё носили меня.
Я стянул с себя влажные вещи, разложив их на спинке дивана сушиться, а сам переоделся в сменную одежду, которую извлёк из своего тюка. Потом сделал пару глотков коньяка, чтобы немного согреться и решил, что сварю себе чумизовую похлёбку и наведу чай. И лишь подкрепившись, отправлюсь за водой.
Я собрал в котомку посуду, крупу, полоски сушёного мяса, соль, специи и чай, прихватил обе фляги и направился вниз, разводить костёр для готовки. Ноги слушались плохо и были ватными. Я осторожно спускался, боясь, что одна из них подвернётся, и я покачусь кубарем с лестницы. Даже такое лёгкое действие далось мне с трудом, пришлось остановиться в холле и отдышаться, прежде чем выйти из дома.
День был ясным, и мне пришлось на несколько секунд прищуриться, привыкая к солнечному свету, после полумрака усадьбы. Как только глаза мои справились, я заметил под ногами что-то необычное и присел рассмотреть находку. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что я нашёл. И, несмотря на мой жар, по спине пробежал холодок.
На крыльце прямо перед дверью из веток и камней был выложен знак.
В случае с фигурой в ночи, я мог бы всё списать на игру моего воображения, тем более, что никаких следов я не нашёл. Но сейчас передо мной был материальный факт чужого присутствия. А значит и всё остальное мне не мерещилось.
Символ представлял собой выложенную мелкими камушками спираль, скрученную из трёх рукавов. В некоторых местах у рукавов были разрывы, которые были заполнены фигурками, сплетёнными из веточек. Определённо я видел его в дневнике у Сони. Похоже, девочка и впрямь набрела тогда на какой-то древний монолит, когда заблудилась, а потом запомнила символы, вырезанные на камне. Была ли это ритуальная магия нэнгов или, может, даже артефакт, оставленный ещё раньше ивэнами? Я склонялся к первому. Ибо ивэнов уже давно нет, а знак кто-то оставил.
Но это был не главный вопрос. Гораздо важнее было узнать, где тот, кто оставил мне знак и какие у него намерения?
Глаза мои пробежали по кромке леса, но не нашли ничего такого, что требовало бы моего внимания. Попытаться разыскать следы? Пожалуй, я так бы и поступил. Но в моём состоянии подобная растрата сил была бы непозволительной роскошью. В конце концов, если кто-то захочет пожаловать в гости, он так и сделает. А если не захочет, то и это я переживу.
Я приготовил себе завтрак, который съел без особого аппетита. Кружка горячего чая принесла временное облегчение. И я решил прогуляться к знакомому ручью, чтобы пополнить запасы воды.
В доме на кухне мне удалось разыскать подходящего размера бидон, чтобы в дополнение к своим флягам принести воды впрок, на случай, если слягу.
Я двинулся неторопливо к лесу, стараясь ступать ровно, чтобы не вызвать боль в боку. Воздух был неподвижный, влажный, и шаги мои отдавались глухо, будто я шагал не по земле, а по войлоку. На опушке я срезал себе ветку для посоха. С ним идти стало немного легче.
Каждые сотню шагов я останавливался передохнуть и отдышаться. Я ощущал, как рубаха прилипает к спине, а дыхание учащается. Пару раз пришлось делать короткие привалы, просто чтобы найти силы продолжить путь.
Когда, наконец, показался ручей, я испытал почти детскую радость: вода блестела в камнях — холодная, живая. Хотелось опуститься на колени и напиться большими глотками, пока не сведёт зубы от холода. Но я подавил соблазн, понимая, что так только помогу болезни быстрее взять надо мной верх.
Некоторое время я сидел у воды, глядя на её быстрое течение. Мысли путались.
