Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская
— Не станет, — согласился Игнатьев. — Только у меня ещё дела сегодня.
Всё так же вдвоём они направились к ещё обитаемой части города. Здесь, среди брошенных домов сгущались тени, ведь столбы с проводами уже успели демонтировать, так что ночью тут никаких фонарей не было. Света, понятное дело, тоже. Тьма — хоть глаз… а лучше не надо.
— Ну, давай, рассказывай, что там у вас ещё будет интересного, — произнёс Игнатьев, когда они вышли в переулок, ведущий к центральным улицам.
Новиков по пути попытался связно рассказать об интернете, электромобилях, всяких миксерах и блендерах, стиральных машинах, о вещевом и продуктовом изобилии. В политику лезть не стал, потому что не сильно много в ней понимал.
— Ты мне вот что скажи, — через некоторое время произнёс Игнатьев. — Войны не будет?
— Большой не будет. По крайней мере, в ближайшее время. То есть, на территории Союза. А так, в мире всегда какие-то войны.
— Это хорошо, — прошептал Игнатьев, глядя вверх.
Дальше шли молча. Потом Новиков направился к дому Иды Кашиной, а Игнатьев пошёл к центру города. Новиков так и не понял, поверил ему этот чекист, или нет. Пулю в него не всадил — уже хорошо.
Иду Новиков встретил у забора её дома.
— Вот и вы! — воскликнула Ида. — Я вас жду, жду, уже хотела идти искать.
— Извините, задержался, — вяло улыбнулся Новиков.
А вот Ида сразу рассмотрела, как он придерживал ноющую руку.
— Что это с вами? — ровным, но холодным голосом спросила Ида.
— Так, небольшая травма, — пытался уйти от ответа Новиков.
— Вы имели беседу с Яков Михалычем? — прямо спросила Ида.
— Какое это имеет значение?
— Вы всё выяснили?
— Всё, — уверенно произнёс Новиков, договорившись с самим собой пока считать, что Игнатьев поверил в его историю.
— Тогда идёмте, — наконец улыбнулась Ида и открыла для Новикова калитку.
Помимо прекрасной ухи из покупной, но местной щуки, Новикова ждала пахнущая хвоей мазь для руки и повязка, вымоченная в отваре из трав. Ида не стала задавать лишних вопросов и вообще как-то комментировать травму Новикова. Просто помогла, и всё. Шикарная женщина.
Увы, сразу вспомнилась жена. Как она ухаживала за ним в госпитале после раны заточкой в притоне, и как потом следила за его спиной. Даже массаж научилась делать.
Чтобы окончательно не расчувствоваться и не разлимониться, Новиков угостил Иду «Мишками на севере», поблагодарил за заботу и отправился к себе. Выйдя за калитку, увидел в конце улицы мелькнувшую тень. Сделал вид, что просто пошёл домой, но, зайдя за поворот, высунулся оттуда и рассмотрел, как мужской силуэт прошёл на участок Иды.
Хорошо они с Игнатьевым шифруются, ничего не скажешь.
Новиков прогулочным шагом топал к себе, размышляя о том, зачем им нужна была такая секретность. Ида вроде бы не замужем, Игнатьев… тут трудно что-то сказать. Кольца нет. Женат он, или нет, непонятно. Допустим, что нет. И чего тогда прятаться. А если да? Тогда другое дело.
Впрочем, это их дело, а не Новикова.
С другой стороны, этот секретный роман наводил на мысли о других отношениях, которые старались скрыть. Оксана Ткач и… кто? Кто был её тайным любовником? Который её и порешил.
Вроде болтали о её романчике с Кравчуком, но к тому времени, когда оба отдали богу души, от этих отношений остались лишь чисто деловые контакты.
И кто тогда?
Новиков остановился у дома, где он квартировал. Некоторое время смотрел на тёмные окна. Надо же, ни одно не светилось. Потому что всего две квартиры здесь теперь и заняты — Игнатьев да незадачливые попаданцы. Зато электричество и воду не отрубают. Правильно, Игнатьев же здесь. Кто решится.
Новиков сел на лавку у подъезда. Идти домой, в тёмную чужую пустую квартиру не хотелось. А здесь хотя бы ветерок шумит тёмной листвой. Птицы уже не поют, солнце давно село. Да и прохожих нет. Жутковато, если честно.
С другой стороны, воздух-то какой. Чистый, пахнет летом. Листва, травы, цветы. А потом останутся одни водоросли.
Ладно, чего сейчас об этом.
Лучше поразмыслить об Оксане Ткач. Как бы разузнать, кого она могла ждать, нарядившись в шёлковую комбинацию и сделав красивый макияж. Впрочем, макияж она часто делала — у неё полно фотографий, где она и накрашена, и с причёсками, и в нарядах. Новиков же сам видел эти фотки.
Фотки. Фотограф. Наверняка некоторые из портретов сделал Лёня Ивашкевич. Вот кого надо бы порасспросить. Может, он вспомнит что-нибудь полезное. Фотографы ведь наблюдательные люди, умеют замечать детали. А он, к тому же, ещё и химик. Тоже профессия, требующая внимания к мелочам.
Так, кто ещё. Секретарша. Тут сам бог велел с ней поговорить. Ведь через неё поступил тот злополучный звонок из школы.
Школа. Снова маячит Лёня. Но он тогда возился с реактивами, завуч это подтвердила. Правда, Новиков сам не слышал, но у него не было основания не верить Игнатьеву. А у завуча точно не было снований ему врать.
Ну, план на завтра кое-как составлен. Надо бы выгладить рубашку и брюки. Всё-таки лучше смотреться прилично, когда разговариваешь со свидетелями. И ещё недурно бы выпросить у Игнатьева макет «корочки». Даже без вкладыша, просто чтобы показывать впечатлительным советским товарищам.
Новиков откинулся на спинку скамьи. Допустим. Круг общения Ткач худо-бедно определён. Тут бы ещё подтянуть какую-нибудь лучшую подругу. Это секретарша должна подсказать.
Теперь Кравчук. Опять вспомнились весёлые Гера и Эмма. Как будто ничего не произошло. Их, видимо, разговорить не выйдет. Больше того, что уже сказали, они не выдадут.
А что, если с Кравчуком кто-то расправился из-за его положения? Нахапал слишком много, не поделился. Или кто-то метил на его место. Хотя какое тут место — город-то не сегодня, так завтра уйдёт под воду.
Но оставались ещё его странные послания. В них он даже не намекал, а прямо заявлял о резидентах в городе. Плюс ящики со взрывчаткой. Диверсия.
О которой Кравчук откуда-то знал. Ещё и шифровки у себя хранил.
Да уж, вряд ли тут замешаны каике-то номенклатурные конкуренты. Скорее, Кравчук — это просто устранённый свидетель.
Жестокий противник попался Новикову на сей раз. Убил Кравчука, потом Оксану Ткач. Да ещё так жутко. Крайне опасный человек. Или люди, если он не один.
Пожалуй, надо впредь быть намного внимательнее. Смотреть по сторонам на все триста шестьдесят. Потому что противник, этот диверсант-резидент, вполне мог давно вычислить самого Новикова. И ладно, если только его. Жуть, как не хотелось подставлять ещё и Антона.
Интересно, зачем тогда подожгли отделение КГБ? Чтобы что? Выманить
