Белая стрекоза и три папы - Янина Олеговна Корбут
Наш офис располагался на пятом этаже, поэтому у меня было время быстро подушиться, поправить волосы и пройтись по губам помадой. Я бы не хотела, чтобы он думал, будто я прихорашиваюсь перед его приходом. Хотя это было именно так, и я снова жутко нервничала.
Когда в дверь заглянула Людочка, я кивнула, чтобы гостя пропустили.
— Принеси нам кофе и блюдце с лимоном, пожалуйста, — попросила я секретаршу.
— Приятно, что ты помнишь о моих маленьких слабостях, — ухмыльнулся Дубровский, проходя в кабинет. — А я же ни разу не был у тебя на работе.
— Да, ты мало интересовался моей жизнью, — съязвила я. — Что же привело тебя сюда в этот раз? Опять встреча одноклассников? Или сходка воров в законе? А что, новый формат…
— Кончай язвить. Я же знаю, в душе ты милый пушистый кролик.
— А ты удав?
И тут же пожалела о сказанном, потому что Дубровский посмотрел на меня как-то серьезно и даже будто на секунду задумался. В приемной надрывно загудела кофемашина, он откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел мне в глаза.
— Я кое-что сопоставил…
— Послушай, я тебе уже все сказала. Я не хочу иметь никакого отношения к расследованию, там все так запуталось, что и полиции придется попотеть, чтобы доказать причастность врагов отца Артема к этим преступлениям.
На самом деле я кривила душой. Хотя в суете рабочих будней я почти забыла о расследовании, но смутная, едва уловимая мысль время от времени мелькала на задворках сознания, тревожа и заставляя возвращаться то к воспоминаниям о черной даче, то к телу убитого Артема, то к неизвестному, что разбил окно в нашем доме. Но потом все эти мысли перебивало воспоминание о разговоре с отцом Дубровского, которому я то склонна была верить, то проклинала его последними словами. И так и не решила, стоит ли говорить Донату об этом звонке.
— Обычно вы со Славиком не отступались, пока не докапывались до сути. Что изменилось? — подначивал меня Донат.
— Прекрати меня искушать и займись уже чем-нибудь более полезным. Например, попыткой найти Иванова.
— Поверь, мои знакомые в Лондоне плотно этим занимаются. Такие люди не исчезают просто так…
— И ты снова хочешь сказать, что не имеешь к этому отношения…
— Хочу! Но еще больше я хочу кое-чего другого.
С этими словами Дубровский обошел стол, схватил меня в охапку, смел со стола бумаги и, усадив на столешницу, принялся целовать.
В этот момент весь мир замер и решил подождать. Поглядеть на двух безумцев, пытающихся обмануть судьбу. Но миру и нам помешал Славик, вломившийся в кабинет.
— Ой, — смутился он, но только лишь на секунду. Вы же помните, он никогда не отличался особой тактичностью. — А что это вы тут делаете?
— Играем в настольные игры.
— А, поэтому Дарина на столе, — хмыкнул Славик. — Вообще-то, надо закрываться, когда в игры затеял играть.
— Справедливо, — буркнул Дубровский, с мукой в глазах отстраняясь от меня. — Но это не умаляет мое бешенство и желание тебя прибить.
— Я подарю тебе успокоительное на День хронической усталости, — «показал зубы» и Славик.
Мне было неловко, я быстро запахнула рубашку и наспех поправила взлохмаченные волосы.
— Ты что-то хотел?
— Конечно! Узнать, зачем он явился.
— Я искал мотив, которым руководствовался убийца. Это существенно сужало круг наших поисков. Но и уводило в сторону.
— Ты о чем?
— А что, если убивать именно Соню не было мотива? Если это убийство было одной из ступеней истинной цели? Тогда стоило отойти от мотива и подумать, у кого была возможность совершить оба преступления. Это, напротив, сильно расширяло круг подозреваемых. Тогда я стал думать о мотиве, по которому могли убить Артема. И вот тут как раз все начинало стыковаться. Наследство. Это подтвердило и убийство его отца. И бедная, но гордая Элла, которая боится собственной тени, потому что внезапно стала обладательницей солидного капитала и недвижимости. Но так ли внезапно?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если убийства совершил какой-то посторонний человек, якобы нанятый конкурентами, все начинало обретать логику. Он пробрался на борт, ударил Соню, возможно, в темноте приняв ее за Артема в шапке и куртке. Убийца прыгнул за борт. Но когда до него дошла информация, что Артем жив и невредим, он вернулся и доделал дело. Я воспользовался своими связями и выяснил, что за такие безбашенные конкуренты были у отца Артема. Ради чего вся эта история затевалась. Итак, напоминаю еще раз. По одной из версий следствия, его убийство связано с «наездом» неких криминальных структур, которые не смогли поставить под свой контроль «торговца рыбой», как его называли в узких кругах. Так вот, оказалось, что для тех, кто работал вместе с отцом Артема, его убийство явилось полной неожиданностью. А такие вещи обычно бизнесмены предчувствуют заранее. Коммерческий директор, с которым меня связали, сообщил, что Колядинцев никаких угроз в свой адрес не получал, именно поэтому не пользовался услугами телохранителей. А еще он охарактеризовал Колядинцева как разумного человека, готового идти на компромиссы. То есть Колядницев скорее стал бы сотрудничать с криминальными структурами, нежели артачился бы, рискуя взлететь на воздух. Единственное, что его тревожило последнее время — это пристальное внимание налоговой. Из-за этого он перевел большую часть активов на сына.
Я тяжело вздохнула и решилась:
— Мне тоже есть что сказать. У меня часто крутились в голове слова Борьки, внука Прасковьи. Он тогда рассказывал про городских и наше неумение выживать в деревне. Прозвучало следующее «полено возьмете — бошку расшибете». Тогда я решила, что это просто образное выражение. Но потом подумала, что ребенок говорит то, что видел своими глазами. Он видел, как кто-то брал полено, которым расшибли бошку, простите, голову Эллы. Я думаю, они с приятелем как раз сидели в дровянике фельдшера в засаде, когда появилась Элла, уверенная, что ее никто не видит. Она выбрала крупное полено и с ним удалилась в сторону леса. Конечно, дальше дети ее судьбой не сильно интересовались, а когда прошел слух, что у нее ушиб головы, справедливо решили, что неуклюжая городская фифа пострадала при попытке, ну, не знаю, разрубить полено на щепу, к примеру. И когда я допустила, что полено брала сама Элла, многие события стали видеться будто бы под другим углом. Возможно, она сама нанесла себе удар по голове. Только для чего? Казалось бы, и тут есть варианты. Возможно, она
