Ловушка на оборотня, или Встреча на краю… весны - Алёна Александровна Комарова

— Тогда пусть в Армию идёт.

— Девушки, мы отвлеклись, мне кажется, из-за двоек киллера не нанимают. По моим подсчётам Юля должна была быть в безопасности. Чего её преследовать?

— Ой, какие мы важные. Вы, значит, всем нужны, а я нет? — обиделась Юля, но Виталий не дал ей возможности долго обижаться. Поторопил:

— Что сегодня было? как прошёл твой день? может какие-то встречи или неординарные ситуации?

— Мне хватило киллера и коллектора.

— До этого.

— Ах, точно, я домой ходила.

— Это неординарно?

— Конечно. Милославская сплетни про меня и мою квартиру распространяла. Хотя для неё это нормально.

Она рассказала, как сходила домой и пыталась не встречаться с прекрасной старушкой-ведьмой.

— Выманивали? — Вопрос Виталия прозвучал как утверждение.

— Похоже — согласился Антон. — Этот мужик несколько раз подходил к подъезду Юлии. Я сразу понял, что не просто так крутится.

Лера молча кивнула. Юля обвела взглядом все троих по очереди, не стала разбираться, кто и что думает по этому поводу, возмутилась:

— Не, ну я знала, что она соседей ненавидит, но чтоб до такой степени. А я сейчас старухе позвоню, узнаю, что она там напридумывала? Сейчас. Сейчас всё узнаем — она набрала номер и пока слушала гудки, настраивала себя на жёсткий эмоциональный разговор. Он не удался, потому что уважение к старшим никто не удалил из Юлькиного воспитания. Спокойным голосом она выпытывала у соседки информацию и теперь рассказала: — подошёл мужик, наплёл с три короба, бабка ему поверила и написала в чат. А потом ещё и пришла ко мне под дверь вместе с ним.

— Хорошо, что ты не открыла — обеспокоенно проговорила Лера.

— В квартире он бы её и хлопнул. Без свидетелей.

— А соседка?

— И соседку.

— Да, — протянула Юля — куда мир катится? Такой симпатичный молодой человек, а уже киллер.

— Чего это он симпатичный? — изумилась Лера, она не могла позволить Юле говорить о том мужике сочувственно-томным голосом, возмутилась: — Что ты в нём нашла?

— Высокий, стройный, нос прямой, взгляд выразительный. Сошёл с обложки журнала.

— Может и высокий, через кусты и не разберёшь, нос картошкой, приплюснутый, взгляд испепеляющий. Я помогала составить фоторобот. Фу, противный такой, мерзкий тип.

— Я конечно, Лерочка, понимаю, на вкус и цвет, все…

— …киллеры разные — продолжил за неё Виталий.

— У нас, кажется, киллеры плодятся — заподозрил Антон, и Виталий кивнул.

— Да ладно — дуэтом проголосили девушки.

— Да вы явно говорите о разных мужиках — подтвердил Виталий.

Это было недоказуемо, но явно. Лера пожала плечами и, наконец, решилась. Задала вопрос:

— Антон, зачем ты выкрал Женю?

— Я разозлился.

— А вы всех выкрадаете, ой, простите, похищаете, когда злы? — с нескрываемым интересом спросила Юля. — Это у вас неконтролируемый процесс?

— Контролируемый.

— А можно поподробнее. Хотелось бы понять психологию ваших действий.

— Тогда, наверное, я начну с самого начала — проговорил он, надеясь, что все хором откажутся от этой идеи, попросят замолчать и никогда больше не открывать рот. Было стыдно. Особенно перед этой курносой красавицей. Пять минут назад она благодарила его за спасение. А сейчас узнает тёмную сторону его души и отвернётся навсегда. Никто не стал ему помогать, и пришлось вернуться в прошлое. — В одиннадцатом классе я забил на историю. Я расставил приоритет в пользу тренировок по каратэ. И Вера Ивановна, учительница по истории сначала бегала за мной, требовала, чтоб я учил. Я ей на одном из уроков сказал, что историческое прошлое по сравнению с моим будущим не стоит усилий. А историю могу учить, не посещая уроки. Я был молодой, не контролировал слова, что думал, то и говорил. Она вляпала мне в четверти заслуженный двойбан. Эта двойка портила мне средний балл. Я попросил у неё прощение, но она меня не простила. Была принципиальная, но двойку переплавила на тройку. Общую картину это не меняло. Я собирался поступить в военное училище. Мечтал о военной форме. Все об этом знали. Она одним движением руки перечеркнула моё будущее. А я со злости пообещал её убить. Но клянусь, это было, как это называется, когда в переносном смысле…

— Фигура речи — подсказала Юля.

— Да. Я не собирался её убивать. Но на выпускном я всё же подошёл к ней и отблагодарил.

— Убили — снова подсказала Юля.

— Нет. Я всего лишь сказал, что она испортила мне карьеру, и теперь мне военное училище не светит. Она мне — сам виноват и так далее. В общем, слово за слово, мы снова поссорились. Я не подбирал слова. Снова её оскорбил. Она влепила мне пощёчину. Ну, я с горя и напился. Больше ничего не помню. Очнулся, когда меня уже в полицию привезли. А моя рубашка в крови, руки в ссадинах, на ботинках кровь. Я вину не отрицал. Раскаялся. И понёс за это наказание.

Он рассказывал, но смотрел только на Юлию, как будто в комнате больше никого не было. Лера даже не шевелилась, боялась, что он прекратит разговаривать, если заметит посторонних. Виталий это всё уже знал. Он успел пообщаться с братом в соседском доме до прихода Леры. Антон давно ни с кем так долго и откровенно не общался. В глазах Юли он видел не только интерес, но и сочувствие.

— Незадолго до освобождения я получил письмо от Ирмы. Она написала, что ей кажется, что с убийством Веры Ивановны всё не так однозначно, как кажется. И она готова пойти со мной к следователю. Если честно, я совершенно не могу понять, что она там придумала, может, привиделось, а может головой тронулась, но всё равно решил с ней встретиться.

— Не тронулась — возразил Виталий. — Огурцова сказала, что она что-то нашла.

— А что нашла?

— Не знает.

— Мне тоже потом показалось, что она нашла, и у неё это выкрали. В квартире были везде альбомы и фотографии.

— У кого в квартире — Юля не сразу сообразила.

— У Ирмы.

— Причём здесь Женя? — спросила Лера.

— В письме Ирма писала, что Женя и Петя всё знают и пойдут свидетелями.

— Ты думаешь, они знали, что ты не убивал? И молчали столько лет?

— Я не знаю, что они знали, у Пети уже не спросишь, а Женька в отказ пошёл, говорит у Ирмы с головой проблемы были, нечего ей верить. Он сказал, чтоб я ему на глаза больше не попадался, а то сдаст меня ментам. А там сильно разбираться не станут, кто всё же Ирму грохнул. Картина маслом — я вышел и снова взялся за старое. Всё против меня. Я не знаю, что на меня