Белая стрекоза и три папы - Янина Олеговна Корбут
— Но обиду на нее затаили? — прищурился Тукач, а Тимур возмутился:
— Ничего я не таил. И вообще, потом с женой помирился. Погулял и понял, что лучше синица в руке. Так что мы с Соней про это просто забыли.
— Так, а что дальше?
— Дальше? Ничего дальше! Когда вчера встретились, делали вид, что ничего не произошло. Я был уверен, что она никому из подружек не рассказывала обо мне, чтобы не уронить свое достоинство.
— А могла бы, — заметила Элла. — Мы вроде как доверяли друг другу.
— Давайте про записку, — напомнил Чередничко.
— Тут уже и так все понятно. Она не хотела, чтобы о нас знали. Сама говорить не планировала. А во мне она, видимо, была не уверена. Испугалась, что я могу перебрать и рассказать ребятам о том, что мы с ней…
— А че такого, ты легко мог поделиться с парнями, разве нет? — брякнул Славик.
— Ничем я не собирался делиться, — огрызнулся Тимур. — Тоже мне, великое событие. Она слишком много о себе думала. Да и чем гордиться? Если бы я на ней женился, тогда, пожалуй, было бы о чем говорить. А быть просто парнем на пару раз — так себе достижение.
— Итак, когда она запиской попросила вас молчать, вы дали ей понять, что не собираетесь болтать, — вернул Тимура к теме Тукач.
— Да, там за столом речь зашла про какие-то шуры-муры. Может, она решила, что я выпью и что-то такое ляпну. Вот и пригрозила шутки ради. Я кивнул, записку вернул и вообще старался держаться от нее подальше.
— Я заметила, что между вами было какое-то напряжение, — кивнула Танечка.
— Конфликт налицо, — снова завел свое Тукач.
— Не надо накручивать. Не было никакого конфликта. Понимаю, вам хочется быстро найти крайнего, но, клянусь, это не я. Соня была очень красивой и любвеобильной девушкой. Поверьте, из присутствующих мужчин каждый мог…
Тут он осекся: то ли решил, что и так наболтал лишнего, то ли подумал, что сплетничать о товарищах некрасиво.
— Если хотите мое мнение, она нацелилась на Саню.
На этих словах Дубровский поперхнулся, а Тимур продолжил:
— Да, да, не удивляйтесь. Он единственный из нас «выстрелил», денег хватает, успешный, европейский. Как раз ей под стать.
— Спасибо, брат, — шутливо кивнул Дубровский-Иванов.
— А я не шучу. Думаю, она решила тебя охмурить и укатить с тобой в Англию. Тут ее папочка достал, мать, опять же, контролировала, все боялась, что дочка нанесет урон репутации семьи. Якобы папа может обозлиться и лишить их содержания. Помню, когда я к ней приезжал, она всегда просила меня незаметно пробираться к квартире, чтобы соседи не видели и не донесли родителям.
Тукач сделал пометку в блокноте, видимо, решая потом вцепиться в Дубровского. Слова Тимура казались мне вполне правдивыми. И вроде все было логично. На месте Сони любая девушка поступила бы примерно так же. Я же лично слышала о ее планах на Иванова. Конечно, она не хотела, чтобы Саша узнал о том, что у нее была связь с Тимуром. Если влюбленного Васятку еще можно использовать, как привлекающий внимание фактор, то женатый одноклассник, с которым ты «встречалась» — так себе реклама, и в глазах «перспективного» жениха Иванова Соня бы сразу упала в цене.
— Когда ближе к концу вечера все веселились и танцевали, я видел, что вы с Соней болтали, — заявил до этого молчавший Артем. — И вполне непринужденно. К тому времени ты уже забыл о записке?
— Мы выпили, — пожал плечами Тимур. — Мы же тут все нормальные мужики, Артем, не какие-то там… Естественно, тянет к женскому полу, хотя бы потанцевать. Соня была единственной свободной девушкой. Не к твоей же жене мне подкатывать.
— А я? — искренне возмутилась Танечка. — Я же тоже… свободная.
— Да… кхм… точно, — пробормотал Тимур, старательно отводя глаза.
Я подумала, что он даже не воспринимал Танечку как потенциальный сексуальный объект, оттого и смутился. Чтобы разрядить атмосферу, я решила полушутливо подыграть:
— Вообще-то из свободных девушек на теплоходе была еще я, повариха и бабуля. И ты флиртовал с каждой.
С улицы послышался шум, хлопнула входная дверь, и дед Толик громко закашлялся в коридоре, где-то рядом с плакатами Николаева.
— Вы как хотите, а я домой вернулся. На улице уже не май месяц, а у меня радикулит.
Когда все стали расходиться, Тимур попросил меня задержаться:
— Надеюсь, хоть ты меня не подозреваешь всерьез?
— Не хотелось бы, — честно призналась я. — Ты кажешься мне искренним.
Тимур слегка покраснел и забормотал:
— Дарина, насчет того, что я сказал про девушек. Ну, свободных… Ты же знаешь, твоя красота произвела впечатление. Блондинки вообще моя слабость. Но я и подумать не мог, что можно надеяться…
— Нельзя, — отрезала я, похлопав его по плечу. — Это я так, для Танечки, чтобы ей обидно не было. Тем более, ты сказал, что помирился с женой.
— Я уже снова поссорился, — вздохнул Тимур и полез за сигаретами. — Жаль, что я сейчас не могу встать, не то с удовольствием проводил бы тебя до дома. Может, потом, в городе…
— Чтобы сразу обозначить границы, скажу, что ты очень привлекательный молодой человек, но мне сейчас точно не до того, чтобы заводить отношения. Извини.
— Да понял, понял. Без обид.
— Мы завтра зайдем тебя проведать. Если что понадобится — сразу звони, не стесняйся.
Я легко улыбнулась и поспешила нагнать Славика, громко дискутировавшего под окном с Васяткой и Таней о рецепте грибной икры.
Бабуля потребовала отчет о встрече с Тукачом, а когда я рассказала ей, откуда у найденной записки ноги растут, та заметила:
— Какая разница, кто с кем спал. Лишь бы высыпались.
— Да, но у Тимура есть личный мотив, и теперь Тукач с него глаз не спустит. Ему же нужно с чего-то начинать.
У бабули зазвонил телефон, и она ушла в комнату, но вернулась буквально через пару минут, на протяжении которых мы со Славиком грели ноги о печь.
— Дарина, тут снова звонит твоя беспутная матушка, — протянула мне трубку бабуля. — Забыла тебе сказать, что она уже трезвонила, просила перезвонить.
Бабуля фыркнула, она все еще дулась на то, что мамуля не отправилась с нами в поездку.
— Что у вас там случилось? — подозрительно начала мамуля.
— Бабуля уже разболтала?
— Она сказала, вы
