Черные крылья - Николай Иванович Леонов
– Кроме смерти дочери… – Перед глазами у Льва снова стояла жуткая сцена во дворе коттеджа: Валентин Барсуков рядом с мертвой Валей.
Они несколько секунд молчали, первым заговорил Лев Гуров:
– Начнем расследование сначала, с того самого вечера. Версия оказалась неправильной.
– Еще раз всех опросить? – В голосе у Леры промелькнула тоска. Она уже десятки раз задавала одни и те же вопросы гостям вечеринки и получала всё те же ответы.
Лев вдруг улыбнулся девушке, улыбка вышла усталой, измученной:
– Нет, поехать домой и как следует выспаться, чтобы голова стала свежей. Я рассказал тебе все, что знал. Пускай уляжется, а завтра наверняка появятся новые версии.
Она согласно кивнула. И правда, организация и проведение следственного эксперимента – изматывающее занятие. Особенно если нет никакого результата, а расследование лишь зашло в тупик после повторной встречи гостей в коттедже Терехина.
Гуров подвез Валерию до ее дома в Тихом. У двухэтажной постройки с желтыми квадратами окон они оказались уже в полумраке ночи. Сыщик, который молчал всю дорогу, вдруг наконец сформулировал то, о чем думал во время короткого пути:
– Убийца где-то рядом. Он близкий человек к Василию, но не гость вечеринки. Все гости сегодня были в коттедже, когда был убит свидетель. И Арман не узнал своего заказчика ни в тот вечер, ни сегодня, когда люди были без масок.
Валерия досадливо прикусила губу:
– Он сбежал и все испортил! Глупый поступок!
Более опытный ее товарищ лишь тяжело вздохнул:
– Поэтому и сбежал, что испугался. Решил, что все обвинения теперь будут направлены на него, раз он не смог опознать убийцу. От страха люди творят глупости и не думают о последствиях.
– А чего боится убийца? – Лера глядела в темноту, будто там был ответ на ее вопрос. – Арман понятно, он мог узнать его. А вот Валя Барсукова, чем она ему помешала? Она же не знала, кто убил, раз требовала от вас обвинений в сторону Веры.
– Хватит, – Лев кивнул на теплый свет окна. – Иди домой, отдыхай, иначе запутаешься снова в этих трех соснах на опушке. У нас есть улики, фоторобот и завтра появятся версии, кого и где нам искать.
Девушка послушно кивнула и вынырнула из машины.
Глава 8
Опер дождался, пока она скрылась в подъезде дома, и потом нажал на газ. Машина понесла его из поселка в город, по пути он снова и снова возвращался к своим размышлениям. Пока вдруг не вывернул руль в сторону, когда уже ехал по окраине города. Перед глазами стояла одна маленькая деталь, он обратил на нее внимание, но не счел в тот момент важной.
Лев остановил авто на пару минут у края дороги и вытащил телефон.
На его звонок ответил сонный голос Наташи Крячко:
– Лев, что случилось? Что-то с Марией?
– Нет, нет! – Гуров успокоил жену напарника. – Ничего страшного не произошло. Но мне необходимо срочно переговорить с Верой Терехиной.
– Ты уверен? Сейчас час ночи. – Наташа, конечно, привыкла за время семейной жизни с оперуполномоченным Крячко, что эта работа не знает выходных и праздников, но сейчас все равно была ошарашена неожиданной просьбой.
Вдалеке раздался сонный голос Стаса Крячко:
– Наташ, если надо, значит, это надо. Опера просто так по ночам по больницам не катаются. Значит, важное. Давай, звони врачу своему.
Наталья вздохнула:
– Ладно, сейчас, – и повесила трубку.
А Гуров уже и без согласия врача направил машину в район, где располагалась клиническая психиатрическая больница. Ночной его звонок был сделан не зря. Когда он нажал на кнопку звонка под ярким светом фонаря, дверь открыл заспанный охранник:
– Заходите.
Не пришлось демонстрировать служебные корочки и настаивать на том, что посещение важно именно сейчас. Хмурая врачиха провела Льва по мрачным коридорам с решетками на окнах и в коридорах. Открыла ключом палату:
– Сколько вам надо времени? Я закрою дверь на ключ, у нас правила. Хоть и платная пациентка, но все равно с этим строго.
Он попросил:
– Давайте полчаса.
Врач кивнула, дверь в палату открылась, а потом снова закрылась за спиной опера. В небольшой комнате оказалось светло от яркой лампы. Вера Терехина сидела на краю кровати, тоненькая, затянутая в красивый домашний костюм, волосы гладко уложены, мягкий макияж подчеркивал хрупкую красоту осунувшегося лица.
При виде Гурова она вспыхнула от радости:
– Наконец-то, Лев, как хорошо, что ты приехал! Ты отвезешь меня в коттедж? Скоро уже вечеринка, а еще столько подготовки. Не понимаю, почему я здесь, ведь мне надо еще подумать над меню, заказать украшения.
Гуров мысленно застонал. Вера была спокойной, собранной, но по-прежнему еще витала в другой реальности.
Он осторожно сел рядом, протянул ей листок, который отдал ему Арман:
– Вера, посмотри, пожалуйста, что это?
Женщина с радостным удивлением разгладила изящными пальцами листок:
– Лев, ну что же ты так с ним неаккуратно. Мне он еще нужен, это ведь план вечеринки. Смотри, я все продумала, кто с кем будет сидеть, что будут подавать. Ты тоже хочешь прийти? – Вера просияла. – Это будет чудесно. Машеньке понравится. Только прошу тебя соблюдать дресс-код, нужны маски. Понимаешь, это такая милая задумка. Конечно, я приготовила запасные для тех, у кого не будет с собой. Хотя, думаю, у Машеньки с этим не будет проблем. В театре она возьмет просто шикарные маски!
Гуров мягко направил мысли Веры обратно к листку:
– У тебя здесь список гостей из тридцати одного человека. Но я видел другой, там гостей тридцать. Почему они отличаются?
– Конечно, конечно, – Вера закивала, пробежалась по черным строчкам глазами. – Этот я написала же давно, еще три месяца назад. Всегда приходится что-то менять. Креветки убрали, решили сделать меню с американским уклоном. Ростбиф, крылышки. И Егор Качалов сказал, что не сможет прийти, у него какая-то выставка, кажется. Вместо него Валечка со своим женихом. У меня есть второй экземпляр, уже исправленный. Дополнительно вписаны Барсуковы, – женщина вдруг грустно улыбнулась. – Валечка такая очаровательная. Свежая и юная, еще живот, беременность ее украшает.
Лицо у Веры стало совсем тонким, горькие складки вокруг рта расправились:
– Материнство – это невероятно красиво. Настоящее чудо. Эти первые шевеления малыша в животе похожи на касания крыльев бабочки. Невероятные ощущения. А когда берешь своего ребенка на руки, как он пахнет. Счастьем…
Она вдруг сложила руки
