Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова
– Конечно. А удочка у тебя есть?
Она обиделась всерьез. Сползла с меня, встала и зашлепала босыми ногами по полу.
– Тапочки одень! – крикнул я вслед и потянулся.
В ванной зашумела вода. «Если мы сегодня хотим куда-нибудь выехать, нужно поторапливаться», – лениво подумал я.
– Иди сюда! – крикнула Маринка из ванной.
Я неохотно поднялся с кровати, поднял брошенный халат и пошел вслед за Маруськой. Дверь в ванную была открыта.
– Залезай, – пригласила Маринка. Она стояла под душем и намыливала голову.
– Я вам не помешаю? – осведомился я и ущипнул ее за попку. Она ойкнула и шлепнула меня мыльной рукой. Я взял ванильный гель для душа и с удовольствием приступил к водным процедурам. Минут пятнадцать мы дурачились, обливая друг друга, а заодно и всю небольшую ванную комнату, наконец угомонились, облачились в халаты и пошли на кухню.
Чай, разумеется, уже остыл, но нас это ничуть не огорчило.
Мы плотно позавтракали, или, правильнее будет сказать, пообедали.
– Иди, одевайся, – велела Маринка, вымыв посуду, – а я пока кашу сварю.
– Какую кашу? – не понял я.
– Пшенную, – ответила она и достала из шкафчика пакет с мелкой желтой крупой. – На нее рыбу ловят.
– На кашу?
Маруська, не отвечая, высыпала пшено в кастрюлю и залила крупу водой, примерно на два пальца выше. Я начинал понимать, что она не шутит.
– Хорошо бы еще семечек добавить, – озабоченно сказала она. – Но семечек нет.
– Купим по дороге.
– Да нет, их надо через мясорубку прокрутить.
– Зачем? – спросил я с интересом.
– Для запаха.
Я вертелся возле нее и с любопытством наблюдал за приготовлениями. На рыбалке я не был ни разу в жизни, только в детстве видел, как станичные мальчишки ловили рыбу в реке. Процесс не выглядел увлекательным, а все мои взрослые представления о рыболовах сводились к тому, что они страшные вруны и без конца рассказывают басни о количестве и размерах улова.
Как только вода закипела, Маринка выключила огонь и накрыла кастрюлю крышкой.
– Пускай распарится хорошенько, – объяснила она мне. Достала пакет овсяных хлопьев и поставила на стол.
– А это для чего? Тоже варить будем?
– Нет, «Геркулес» добавляют в кашу для клейкости.
– Зачем? – снова встрял я.
– Потом поймешь, – ответила она нетерпеливо.
– Ты посолить забыла, – мстительно напомнил я. Маринка усмехнулась, ничего не ответив, и ушла в комнату.
Ну и хозяйка, прости господи. Такую гадость даже рыбы есть не будут. Я достал пачку соли, зачерпнул ложкой щедрую порцию, бухнул в кашу и перемешал. Попробовать не решился, уж больно неаппетитно выглядело желтое месиво с грязноватыми разводами. Я поджал губы. И это рыбам покажется заманчивым? О вкусах, конечно, не спорят, но...
– Ты что там делаешь? – крикнула Маруська из комнаты.
– Кашу солю! – громко ответил я. Что-то с грохотом упало на пол, и я вздрогнул.
Маринка ворвалась на кухню маленьким разрушительным смерчем.
– Уже посолил? – быстро спросила она.
– Да, – растерянно ответил я и помахал ложкой в доказательство своих слов. Минуту она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, потом рухнула на стул и расхохоталась.
– Все, приехали, – бормотала Маруська, вытирая глаза. Отсмеялась, посуровела и строго спросила:
– Никит, ну почему ты себя считаешь умнее меня, а?
Я растерялся.
– Кашу всегда солят...
– Да я же ее не для тебя варила, а для рыбы! Рыбы соленое не едят, понимаешь?
Она снова рассмеялась, встала, отобрала у меня ложку и заглянула в кастрюлю.
– И мешать кашу было незачем...
Она стукнула меня ложкой по голове.
– Горе ты мое!
Я сконфузился. Действительно, какого черта я полез со своими поправками? Только напортил все.
– Давай я схожу в магазин, – предложил я. – Сварим заново...
– Да ладно!
Маринка достала два плотных целлофановых пакета, запихала один в другой и велела мне.
– Держи!
Я послушно взялся за ручки. Маринка ловко опрокинула кастрюлю с теплой кашей в пакет и перевязала веревкой.
– Иди, одевайся, реформатор, – насмешливо велела она мне. – И давай договоримся: я тебе не даю советов, когда ты варишь борщ, а ты воздержишься от поправок, когда я варю рыбную кашу. Хорошо?
– Клянусь! – стыдливо зарекся я. И тут же спросил:
– Теперь рыба на нее клевать не будет?
Маринка пожала плечами.
– Не знаю, попробуем... Может, и среди рыб есть свои извращенцы...
Я вернулся в спальню и торопливо достал из шкафа джинсы со свитером. Поддену под него футболку, тогда куртку можно будет не брать.
Я оделся и вернулся на кухню. Маринка упаковывала все необходимое, время от времени сверяясь с моим списком. Хоть на что-то и я сгодился.
– Я готов!
Она окинула меня быстрым взглядом и спросила:
– Тебе не жалко хорошую одежду?
– А что? – растерялся я.
– Переоденься в старый спортивный костюм.
– Я его только дома ношу! – возмутился я. – Он просто неприлично выглядит!
Я хотел сказать еще кое-что, но увидел ее лицо и быстро ретировался назад, в спальню. Влез в теплый шерстяной костюм, с вытянутыми на коленях штанами и брезгливо оглядел себя в зеркало. Чучело. Сегодня же выброшу эти тряпки к чертовой матери, так даже дома ходить неприлично. А для рыбалки куплю себе симпатичную униформу.
Вернулся на кухню и встал перед Маринкой.
– Довольна? Тебе не стыдно за меня будет? – спросил я угрюмо.
– Там все так выглядят, – беспечно ответила Маруська. – Бери сумки и одевай обувь. Только не туфли, а...
– Понял, понял, – недовольно забубнил я, направляясь прихожую. Может, я, конечно, идиот, но не настолько, чтобы одеть под такое уродство выходную обувь!
Маринка вышла из спальни в тот момент, когда я зашнуровывал вторую кроссовку. Я окинул ее придирчивым взглядом. Вот, значит, как одеваются настоящие рыболовы... Старые, вылинявшие джинсы в непонятных разводах, грубый черный свитер с закатанными рукавами и такой же неприглядный спортивный жилет с капюшоном, когда-то выпущенный неплохой фирмой «Найк». Хороша парочка, баран да ярочка... Только народ пугать в таком виде. Два психа в весеннем обострении.
– Нам же еще на базар заехать придется, – тоскливо напомнил я и содрогнулся, представив себе, как на нас будут смотреть нормально одетые люди.
–
