Когда поют цикады - Стивен Амидон
– И если они согласятся на эту версию?
– Предварительно, пятнадцать лет. Без этого никак. Но срок снизят до пяти, как только цирк уедет. Кристофер выйдет в возрасте за двадцать.
Мишель даже представить себе этого не мог. Но понимал, что придется.
– Поговорите с сыном, Мишель. Он должен понять, что стоит на кону.
– Сколько нам дают на принятие решения?
– Дверь остается открытой до конца недели.
– Я поговорю с ним, – согласился мужчина. – Но радости мне это не доставит.
– Да, хм, на данном этапе нам всем не до радости.
Перед уходом Кантор созвонился с окружным прокурором и договорился о свидании Мишеля с сыном сегодня же днем. Вообще-то, это было против правил, однако власти решили сделать исключение. Мишеля уже не рассматривали как воинственного родителя. Теперь он был потенциальным союзником.
В тюрьме им выделили помещение для адвокатов. Охранники на их встрече не присутствовали, не было и ограничений по времени. Единственным украшением комнаты служил список запретов. С Кристофера сняли наручники, как только ввели. Отец и сын тут же обнялись, нарушив правило номер один. Тело парня ощущалось дряблым, напрочь лишенным твердости.
– Так у Джека кого-то застрелили? – поинтересовался он, не успел Мишель и рта раскрыть.
– Его звали Патрик Нун. Он бывал у нас в ресторане. Ты его должен помнить. Он утверждал, будто видел Джека возле дома примерно в то время, когда Иден погибла.
– Черт. Но ведь это хорошо для нас, так ведь?
– Его считают психом.
– Ах, ну да. Конечно. – Кристофер впервые встретился с отцом взглядом. – Значит, ты и мама Ханны.
– Мне жаль, что так получилось.
– Папа, она же замужем! И что только сказала бы мама, как думаешь?
– Ей это не понравилось бы. Наверняка.
Сын уставился на него, внося новые корректировки в свою личную вселенную.
– Так с какой стати тебя пустили ко мне сегодня? Это же не наше время.
– Я собираюсь кое-что тебе сказать, но перед этим хочу…
– Кантор считает, что мне нужно признаться.
От удивления Мишель даже отпрянул. Да кто же такой этот проницательный, утративший вкус к жизни парень, что прямо сейчас сидит перед ним?
– В ней обнаружили ДНК. Твою.
– А, понятно.
– Он просто не понимает, как тебя дальше защищать.
Кристофер опустил глаза, взгляд устремился в никуда.
– Здесь плохо, – заговорил он. – При всем своем желании другого сказать не могу. Большей частью скучно. И еще по-настоящему страшно. А в следующей тюрьме будет в миллион раз хуже.
В следующей тюрьме.
– Тебя обижают?
– Пока нет.
Мишель хотел спросить, что это значит, вот только не был уверен, что вынесет ответ. Сын поднял на него глаза.
– Так сколько он обещает?
– Пять лет.
Кристофер задумался, а затем глухо рассмеялся.
– Прямо как колледж. Если поступать через год после школы.
Он снова уставился в стол.
– Ладно, я согласен.
– Кристофер, подожди…
– Пожалуйста, давай покончим с этим. – Он горестно покачал головой. – Я все равно это заслуживаю.
– Что ты такое говоришь?
– Я соврал тебе в субботу. О том, что произошло.
Парень раскрыл ладони на столе и принялся созерцать их, словно бы читая невидимую книгу.
– Ты просто не знаешь, какой Джек на самом деле. Да, по большей части он может быть отличным другом. Всем делится, называет «бро». А потом ни с того ни с сего нападает. Заставляет почувствовать себя полным дерьмом. Как будто ты ничто. – Он передразнил Джека, придав голосу резкости и ненависти: – «Да ты же тряпка. И никогда ее не добьешься. И если ты не сможешь трахнуть эту грязную шлюху, то так девственником и останешься».
– Да зачем ты вообще дружил с этим чудовищем?
Кристофер вскинул голову.
– Потому что без него я был никто.
– Это неправда.
– Нет, правда. В школе я был невидимкой. Ты не знаешь, каково это, потому что ты – тот самый офигенский шеф-повар, которого все любят. А я – всего лишь незаметный смуглый парнишка. Да, все вежливые. Никто не обзывается. Но только потому, что вообще не замечают. И вот со мной начинает тусить Джек. Я понимаю, что ему всего лишь нужен кто-нибудь, кем можно покомандовать, но какого черта. Это было вроде посвящения. Во всяком случае, так я это видел.
– Посвящение? Кристофер, да он третировал тебя!
– Оно того стоило. – Парень горько улыбнулся. – Так я думал.
Он снова уставился на невидимую книгу в руках.
– В общем, она лежит в отключке, и он говорит: «Махун, ты все делаешь не так. Телкам типа этой нужно сразу впендюривать. А если ты разыгрываешь из себя благородство, они держат тебя за педика, и весь сказ. Так что давай, заведи ее, да и возьми в отрубоне. Ей понравится». И потом стягивает с нее пижаму и хватает меня за затылок. Ты даже представить себе не можешь, какая у него хватка. Как чертовы клещи. Ну и потом такой: «Если не трахнешь эту суку прямо сейчас, я всем расскажу, какая ты тряпка». И еще говорит мне прямо в ухо: «Просто потрогай ее, чувак. Просто почувствуй, как это клево».
Его глаза наполнились слезами.
– Я… Даже не знаю. Больше-то испугался. Но и подумал, может, и вправду так и нужно. По-другому-то не получается, совсем никак. А мне так ее хотелось. Я так ее любил. Ну я и сделал это. Сунул в нее пальцы. Сначала один, потом два. Стараясь быть нежным, потому что не хотел делать ей больно. Она зашевелилась, и я стал убеждать себя, будто ей нравится.
– Кристофер…
Парень покачал головой. Теперь его было не остановить.
– Джек по-прежнему держит меня за шею, я так и слышу его дыхание прямо за спиной, и он такой: «Так, чувак, она готова. Приступай. Трахни ее! Давай же!» Он толкает меня вперед, прижимается ко мне ненароком, и я чувствую… чувствую, что у него стоит. Тогда-то я и понял, что за дичь тут творится. Вытаскиваю из нее пальцы, и тогда Джек кроет меня матом и говорит: «Раз ты не будешь, тогда это сделаю я». Отталкивает меня в сторону и достает… Достает член. А я и пошевелиться не могу. Тогда-то она и
