Ночь тебя найдет - Джулия Хиберлин

Замираю на пороге, прислушиваясь. Жду. Слышу скрип и понимаю, откуда он идет. Окно в ванной. Я забыла его закрыть.

Глава 36

Их двое. Шепчутся. Спотыкаются. Явно не знакомы с планом помещения. Налетают на недоупакованные коробки. Еще один глухой удар. Что-то тяжелое катится по полу.

Они не привидения. И это не сон. Пальцы, крепко сжимающие холодный металл, твердят мне об этом.

Заворачиваю за угол, в гостиную. Жалюзи пропускают достаточно лунного света, чтобы разглядеть хрустальный шар на полу у входной двери. Любимая вещь моей матери, к которой она никому не разрешала прикасаться.

– Вивви! – раздается крик сзади, пронзительный и тонкий.

Я резко оборачиваюсь и направляю пистолет на две хрупкие фигурки. Два лица, неразличимые в темноте.

Я колеблюсь. Лиззи и девушка с браслетом?

Эмм со своим двойником?

Одна из фигур шагает вперед, попадая в полоску света.

– Жуа? – Имя срывается с моих губ, словно скрип тормозов.

– Господи, да опусти ты пистолет. Почему ты просто не открыла нам окно в спальне? Ты не слышала стука? А я уже вообразила, что ты мертва. Что какой-нибудь фанат Буббы забрался внутрь и напал на тебя.

Я не опускаю пистолет.

– Почему ты просто не постучалась в дверь?

– Думаю, Бубба Ганз устроил за мной слежку.

Мои глаза скользят по ее спутнице. Она, случаем, не видение? Жуа знает, что она здесь?

– Знакомься, это моя сестра, – говорит Жуа.

– Элис, – нервно произносит девочка.

Я включаю свет.

На меня смотрят глаза Никки Соломон.

Невыносимая, ослепляющая головная боль почти швыряет меня на колени. Картинки крутятся яростно и стремительно, темные и светлые, сладкие и тревожные.

Тающее мороженое, крошечная бритая головка, рождественский подарок, собачий нос, окровавленный бант, башня со сломанным дверным замком.

Жуа что-то говорит, но я не слушаю.

Лиззи жива. Мифологическое существо, принцесса, заблудившаяся в темном лесу, сидит на моем кухонном стуле. Зовет себя Элис.

Наливает «Доктора Пеппера» в мой стакан с Чудо-женщиной, пузырьки углекислого газа шипят и поднимаются вверх, словно мы что-то празднуем.

Кто достал стаканы? Как давно мы сидим за столом?

Почему эта девочка смотрит на меня, как на призрака?

Откуда она взялась?

– Как ты? – с беспокойством спрашивает девочка.

Произнеся эти слова, она вытаскивает нож из моей головы. Прижимает свой холодный голос к моему мозгу, останавливая кровь.

Картинки исчезают. Я снова здесь и сейчас.

– Дай мне минуту, – выдыхаю я. – Ты первая девушка, которая пришла ко мне… живая.

Жуа все еще что-то тараторит, расхаживая по моей крошечной кухне. Девочка нервно постукивает ногтями по стакану, и каждый стук отдается болью в черепе.

– Ты вообще меня слушаешь?

Жуа, в своем репертуаре, смотрит на меня так, словно хочет влепить пощечину.

– Твоя мать впервые позвонила нам домой десять месяцев назад. Я решила, что она мошенница. Она спросила, есть ли в доме девочка в возрасте примерно четырнадцати лет? Сказала, что у нее было видение про нее. Я повесила трубку. Сама подумай, кто станет болтать с экстрасенсом по имени Астерия, которая звонит тебе в девять часов вечера? На следующий день она перезвонила. Назвала меня по имени. Не успела я ответить, спросила, знаю ли я, кто такая Лиззи Соломон? Это меня насторожило. Мы живем в Мэне. Для нас Техас – это третий мир. Но я вспомнила сюжет в программе «Сорок восемь часов». Вспомнила, что подумала тогда, у этой Лиззи Соломон глаза как у моей сестры. Я снова повесила трубку, но с тех пор потеряла покой.

Девочка-подросток – Лиззи, Элис – сердито выпрямляется.

– Сестра взяла из раковины мой плевок. Отослала его на сайт. Без моего разрешения. Не сообщив мне результат.

– А сколько тебе говорить, чтобы смывала свои плевки с раковины? – отбивается Жуа. – И потом, я сделала это, чтобы тебя защитить. – Она снова оборачивается ко мне. – Я не экстрасенс, но даже я понимала, что-то тут нечисто. Однажды, когда мне было двенадцать, у меня появилась сестра. Родители всегда скрывали, что удочерили Элис. До пяти лет моя мама никогда ее не фотографировала. А когда я перезвонила твоей матери, у меня уже был готовый тест ДНК.

Жуа замолкает. Чего она ждет?

– Скажи ей, – требует Элис.

– Ее мать – Никки Соломон, – говорит Жуа. – А отец – Бубба Ганз.

Бубба Ганз?

Ничего такого я ни разу не почувствовала. Могу ли я верить на слово этой умной девушке, которая стоит передо мной, если она даже не сказала мне своего настоящего имени? Могу ли я верить подростку, который все еще кажется мне призраком? Почему вообще я должна им обеим верить?

– ДНК Никки есть в Объединенной системе данных ДНК, – говорит Жуа, – а Бубба Ганз загрузил свою на генеалогический сайт.

Элис обводит пальцем край стакана. Левша. Была ли левшой Лиззи Соломон? Я знаю, что у Лиззи была на плече родинка в форме сердечка. Есть ли такая родинка у Элис? В средствах массовой информации этот факт не обнародовался, чтобы исключить появление новых Анастасий, самозванок Лиззи, троллей, искательниц славы.

В голове по-прежнему кавардак.

«Я знаком с одним из членов семейства», – сказал Бубба Ганз.

– Ты уверена, – без выражения произношу я, – на все сто. Ни капли сомнений.

– ДНК Буббы Ганза на пятьдесят процентов совпадает с ДНК Элис, митохондриальное совпадение нулевое. Это значит, что он отец. Мне пришлось покопаться в Сети, чтобы найти его настоящее имя. Поиск привел меня к Бёртуислу. Это было долго и нудно, но не так уж сложно, если знать, где искать. То же самое с ДНК Никки. Только не спрашивай, как я влезла в Объединенную систему данных ДНК.

Я впервые слышу, что Жуа оправдывается. И поэтому выглядит неуверенной, что бы она там ни говорила.

Я должна задать ей вопрос.

– Почему кому-то вроде Буббы Ганза, которому есть что скрывать, понадобилось сдавать слюну в лабораторию?

– Однажды я спросила его об этом за выпивкой. Ну, знаешь, как бы между прочим. Он сказал, что хотел доказать свою «этническую принадлежность».

– Звучит… правдоподобно. Значит, ты взялась его шантажировать? Ты думаешь, это он похитил Лиз… Элис, а потом отдал в другую семью.

– Зачем мне его шантажировать? – восклицает она нетерпеливо. – Да вряд ли он вообще знает о том, что моя сестра существует на свете. Я ждала, когда он сломается, подталкивала его, тебя привела, пыталась тебя сломать, но никто из вас и вида не подал, что знает разгадку. Я бы уже давно вывела его на чистую воду, но решила, что нечего ему делать в