Памятка убийцы - Алексей Викторович Макеев
– А Лидия Полетучая?
– Ей были интересны «модники». Вообще семиотика движения: стриженые волосы, «бомберы», футболки со сценами насилия, черные жилетки, подтяжки, заточенные или налитые свинцом пряжки, подвернутые джинсы…
– Цепочки, берцы… – продолжил Павел Банин.
Ермакова улыбнулась:
– Занятный нарциссический компонент.
– Кстати, о нарциссах. Кто из оставшихся – Слепокуров или Тевс – публиковался в четверг?
Она помолчала и наконец ответила:
– Максим. Максим Тевс. А почему вы, коллега, считаете, что он был нарцисс?
– А почему вы, коллега, считаете, что он «был»?
– Тевс действительно делал многое напоказ, был достигатором. Но его чувство собственной значимости, вера в свой талант и великую судьбу были обоснованны.
– Ему удалось остаться в роли наблюдателя в процессе изучения скинхедов?
Ермакова замялась:
– На нашем спецсеминаре поговаривали, что нет.
– Как это отразилось на его карьере?
– Тогда никак. В две тысячи шестом году принципиальность мог проявить только Алексей Анатольевич. Но он погиб, так, наверное, ничего не узнав. Мы когда-то приходили всем семинаром поздравлять его с днем рождения. Жуткий дом, полный маргиналов подъезд.
– Кто из «Отроков во вселенной» оплакивал Соляйникова больше всех?
– Егор Слепокуров. Он больше всех работал по гранту. Читал много научной литературы, занимался всеми темами понемногу, прекрасно писал, редактировал статьи для международных журналов. Несколько раз ездил на конференции в Англию, говорил с первыми скинхедами-расистами.
– А Юлия?
– Она бы в любом случае не стала демонстрировать личное. – Ермакова пожала плечами. – А потом почти сразу уехала. А Егор окончил аспирантуру. Издавал сборник памяти Соляйникова, организовывал конференцию на его юбилей…
– Кто-нибудь из «Отроков во вселенной» связывался с вами или другими членами кафедры (может быть, чтобы найти своих) в последнее время?
– В наш век интернета? – Она ухмыльнулась. – А в чем, собственно, дело?
– Юлия Новина погибла две недели назад. Ее похитили и жестоко убили. – Банин не любил моменты, когда свидетелям приходилось показывать фото жертв. Но порой это было необходимо, чтобы люди перестали скрывать что-то или оценили всю серьезность ситуации.
Татьяна Юрьевна опешила.
– Значит, – повторил Банин, – никто из «Отроков во вселенной» с вами и вашими коллегами не связывался?
Она покачала головой.
– Позвольте еще одно уточнение?
Ее взгляд стал выжидательным.
– У Юлии была любимая серьга – тень, – проговорил Банин. – Ее очень интересовала эта тема. Она собиралась делать новый проект, посвященный какой-то медийной личности, которая не боялась жить по велению тени.
– Мы все, – тихо сказала Ермакова, – живем по велению тени. Что до юнгианского архетипа, то обращение могло относиться к кому угодно. После лекции Соляйникова на эту тему – что-то забавное там случилось – большая часть курса, на котором учились «Отроки во вселенной», называла друг друга тенью. – Она приложила руки к вискам. – От них только и слышно было: «Что ты ходишь за мной как тень? Тень знает! Чужая тень – потемки».
– «Тень, знай свое место»?
– В том числе. Но с иронией, конечно. Вообще, если хотите знать мое мнение, образы, от имени которых «Отроки во вселенной» писали свои посты, и были их тенью. Они даже старались назначать важные даты на свой день недели. А когда погибла Юля?
Банин впервые задумался об этом:
– В четверг.
* * *
Радужный удав Шнурок не сводил узких глаз с Крячко, и тот уповал на неизменное хладнокровие Гурова. Кто-то должен был оставаться беспристрастным в сонме лучших подруг Юлии Юнг – настоящих невест Дракулы, порочных и наделенных сверхъестественной силой красавиц и дьяволиц.
– Как давно вы стали частью «Паствы» Юлии? – спросил Гуров.
– Никогда, – невозмутимо ответила Ольга Валиводзь.
– То есть? – удивился полковник.
– То есть мы знакомы с юности. Просто теперь могли ее себе позволить. И встречались, обсуждая все, кроме нашего детства.
– Оно, кстати, было нормальным, – хрипло произнесла брюнетка со змеей, и Крячко съязвил про себя: «Верится!»
– Это Аня, – представила Ольга. – Анна Рябцева.
– В прошлом дрессировщица, – подтвердила брюнетка.
– А я – Настя, – протянула татуированную руку блондинка. – По прозвищу Цирковой Цилиндр. В миру – Анастасия Крадина, фокусница.
– Вы коллеги? – спросил Гуров.
Рябцева загадочно улыбнулась:
– Соседи.
– Мы когда-то снимали студию на четверых, – пояснила Ольга. – Спали, как нищие, на полу.
– Мы и были нищими, детка. – Настя улыбнулась.
– Но перспективными, – подняла палец Анна.
– Я из Вольска, – сказала Ольга. – Познакомилась с Юлькой в поезде, когда устала оттого, что все вокруг ноют: «Учись или работай», и уехала в Москву. Пока ехали, смотрели посты в сообществе «Живого Журнала» «Вписка». Какое-то время жили у кого придется, а потом нашли съемную квартиру.
– Где уже обосновались мы. – Анна откинула голову, позволяя удаву обвить ее шею.
– Хватались за любую работу. – Настя поднялась, чтобы достать из шкафа менажницу и насыпать в нее конфет.
– Всеми правдами и неправдами доставали пригласительные на мероприятия тяжелого люкса, – засмеялась Ольга.
– Имели одни приличные туфли на всех. – Удав переплелся с волосами хозяйки и, казалось, нашептывал ей, что говорить.
«Оказывается, Сантанико Пандемониум существует», – с интересом отметил Гуров.
«Мама родная!» – только и подумал Крячко.
Настя поставила перед сыщиками угощение:
– Тогда нашей едой был «Анаком». Теперь мы делаем все, чтобы другие такой жизни не знали.
– Эта комната – наш рабочий кабинет, – улыбнулась Ольга. – Здесь мы устраиваем праздники для подопечных нашего фонда. – Она открыла шкаф, рядом с которым сидела, и показала склад праздничных картонных колпачков. – Мы отмечаем каждый завершенный сбор и каждое возвращение из клиники. Печем торты, пирожные, заказываем моря сока, реки детского шампанского и горы пиццы. Танцуем до упада в мансарде. У нас там лучшая игровая комната.
– Но не хлебом единым, – пропела Настя. Девушка протянула руку и, звякнув браслетом, вытащила из-за уха Крячко игральную карту. – Вы, случайно, не пиковую даму загадали, полковник?
– Шнурок, наша карта! – заговорщицки прошептала Анна. – Поддержим нашего отважного гостя!
Она включила музыку на айфоне, и змея медленно задвигалась в такт расслабляющей музыке.
«After Dark из «От заката до рассвета», – подумал Гуров. – Ну конечно!» Вся эта фантасмагория его несколько удивляла, но из душевного равновесия не выбивала – полковник в силу непростой профессии ко многому привык. И змей, кстати, не боялся, разве что разумно опасался.
– В отличие от Юли у нас академической специальности не было, – сказала Ольга. – Я окончила кулинарный техникум.
– Мы, – поклонилась Настя, – актрисы.
– Походили по кастингам, снялись в паре реклам, – подтвердила Анна, – и устроились ассистентками в маленький цирк.
– Работали в небольшом помещении одного из ТЦ на окраине Москвы. – Настя заговорила голосом конферансье: – В павильоне за контактным зоопарком! – Она поклонилась. – Между конторами страховщиков и частного сыска.
– Я тоже
