Забыть о девочках - Жаклин Баблиц
– Это возможно, – настаивает она. – Если Освальд тогда работал не один. Если у него был сообщник.
– Рут…
– После исчезновения Коко на меня хлынули воспоминания, – перебивает она. – Понимаю, все это мы уже проходили. Но каждый раз, когда я, казалось бы, вот-вот это отпущу, появляется что-то – или кто-то – еще.
Она думает о том, с какой неумолимостью в течение последнего месяца возникали озарения, большие и малые.
– Инспектор Кэнтон, вы знали, что в Огайо, до переезда в Хобен, Итан Освальд жестоко обращался с одной девушкой? Эмити Грин. Ей было четырнадцать.
– Да, знал.
– Она мне рассказала, что он уговаривал ее привести к нему младшую сестру.
Инспектор Кэнтон вздрагивает.
– Эмити на это не пошла – по крайней мере, так она сказала, – продолжает Рут. – Возможно, оказалась сообразительной. Но после этого была другая девушка.
Сейчас Рут чувствует себя увереннее, как будто признание перед Гейбом было репетицией.
– Есть кое-что, о чем я вам никогда не рассказывала. Это как раз касается той другой девушки. Я помню, как за несколько дней до моего похищения она задавала мне вопросы на игровой площадке. О моей кошке. Обо всем, что было известно Итану, когда он подошел ко мне возле нашего дома. По-моему, я даже слышала, как она пела за стенкой, когда я лежала в той комнате. Не уверена, что эти воспоминания реальны, но если это так… если это и вправду было, то, думаю, ту девушку звали Энни Уитакер.
Кэнтон, хранивший молчание на протяжении этого монолога, теперь смотрит на Рут с нескрываемым сочувствием.
– Ты нам это рассказывала, – произносит он усталым голосом, ровно таким же, каким разговаривал с Рут, когда приехал в ее нью-йоркскую квартиру. – Может, ты не помнишь, но у нас есть запись.
Она трясет головой:
– Это невозможно. Я хранила это в тайне от всех. Даже от себя.
– Тебе было семь лет, – говорит Кэнтон. – Вряд ли кто-то может четко помнить, что происходило девятнадцать лет назад. Особенно если в то время он был ребенком.
– Да.
– Могу принести записи по делу, только придется немного подождать. Система архивирования у нас не самая лучшая.
У него нет причин ей лгать. Рут это точно знает.
– Я была настолько уверена, что никогда о ней не упоминала, – говорит она, опустив взгляд на руки. Теперь она хотя бы знает, что ее воспоминания об Энни, о Розе, реальны. Но не понимает, стало ли ей от этого лучше или хуже.
– Вы ее допрашивали? – наконец произносит она.
– Конечно. Энни Уитакер довольно откровенно рассказывала об Освальде. Они много времени проводили вместе, когда она была его ученицей, он неустанно ее контролировал. Она была совсем юной и понятия не имела, на что он способен. Даже вполне взрослые люди не замечали опасные симптомы. В нескольких штатах.
«Но ведь я стучала в стену».
Вспомнив об этом, Рут задается вопросом, а действительно ли она это делала.
Возможно, она всего лишь выдумала свое сопротивление, чтобы справиться с чувством вины.
– Что насчет Хелен Торрент, жены «убийцы нянь»? – Рут явственно слышит, как дрогнул ее голос. – Она жила по соседству с Итаном, когда он был ребенком. И ей принадлежал тот ужасный дом в Хобене.
– Да, принадлежал, – соглашается Кэнтон. – Эта женщина – еще одна жертва манипуляций. По правде говоря, мне всегда было ее немного жаль.
– Почему? – спрашивает Рут, едва не срываясь на грубость.
По тому, как это слово застревает в горле, она понимает, что вот-вот расплачется.
– Как и у многих жен серийных убийц, у Хелен будто выбили почву из-под ног, – тщательно обдумав вопрос, отвечает Кэнтон. – Ее всегда будут связывать с преступлениями мужа. Такая близость порочит. Люди не верят, что тебе было неизвестно о происходящем прямо перед твоим носом. Но, как я уже говорил тебе, Рути, иногда ты находишься слишком близко к истине. Ты не видишь ее, потому что не хочешь видеть. А кому захочется?
– Это не оправдание, – говорит Рут, злясь на предательскую дрожь в голосе.
– Совершенно верно. Но это может быть причиной. Понимаешь, в то время очень многие высказывали подозрения насчет Хелен. Ее отношения с Освальдом тщательно проверили, но не обнаружили ничего предосудительного. Несчастная, одинокая женщина пытается удержать те немногие отношения, что у нее остались.
Рут начинает казаться, что это инспектор Кэнтон слишком близко подобрался к истине. Видит только то, что хочет видеть. И отвергает возможность того, что женщины могут быть не менее опасны, чем мужчины. Взять, к примеру, миссис Ловетт, сообщницу Суини Тодда. Впрочем, инспектор Кэнтон вряд ли поймет аллюзию.
– Хелен написала книгу о том, как меня похитили, – говорит она.
– Серьезно?
Кажется, инспектор Кэнтон не проявляет по этому поводу беспокойства. Ему даже не любопытно.
– Да! Целая книга о сообществе серийных убийц, передающих… свое ремесло… другим людям. Своего рода признание.
– Интригующе, – отвечает он без малейшей нотки заинтересованности в голосе.
Рут понимает, что он всего лишь ей подыгрывает.
– Вы никогда мне не верите, – шепчет она.
– Прости, Рут, – отвечает Кэнтон, и на этот раз выражение лица соответствует словам. – Не хотел, чтобы это прозвучало как насмешка, честное слово. Пришли мне книгу, если хочешь. Я прочитаю.
– Не прочитаете. Она на норвежском.
После недоуменной паузы оба заливаются смехом. Они слишком многое пережили вместе, чтобы злиться сейчас друг на друга.
– Послушай, Рути, – говорит инспектор Кэнтон, собравшись. – О травме мне известно много, но еще больше вещей я о ней не знаю, поэтому могу ошибаться. Однако мне кажется, что ты начинаешь свои… мм… оперативно-разыскные действия каждый раз, когда что-то напоминает тебе об Итане Освальде. Неудивительно, что дело Коко Уилсон – случайно совпавшая дата ее исчезновения и твоего похищения – напомнило тебе о массе вопросов, которые так и остались без ответа. Господи, да это дело потрясло нас всех! Иногда совпадение – это просто совпадение. Нам свойственно искать закономерность, но это не значит, что она есть.
– Появились соображения, кто мог ее похитить? – спрашивает Рут, пропустив наставления мимо ушей. – Потому что есть целый список мужчин, которые…
– Ты прекрасно знаешь, Рути, я не имею права обсуждать с тобой детали, – обрывает ее Кэнтон. – Замечу лишь, что дело отличается от твоего. Сильно отличается. – Он смотрит на часы. – Мне пора. Но после смены я свободен. Ты останешься в городе?
– У меня встреча в Нью-Йорке, – лжет Рут и никак не может понять, разочаровала Кэнтона краткость ее визита или, наоборот, обрадовала.
