Под черным небом - Ингер Вольф
– Надо же, – сказала Энджи и посмотрела на Трокича, подняв бровь. – Ради чего животину так изуродовали? Только посмотри на него. Он же похож на инопланетянина, несчастный зверь. Я и понятия не имела, что у нас в городе есть люди с такими собаками. Должно быть, они держат их в квартирах, потому что я никогда не видела таких на улице. Возможно, они не переносят холод. – Она фыркнула. – Ладно, к черту. Давай послушаем, что парикмахерша может нам рассказать.
Владелица салона сушила под феном маленькую черную собаку, кажется терьера. Песик дрожал и с беспокойством смотрел на них, но трудно было сказать, причина тому – испуг, или он просто мерз после купания. На стене висела вешалка с костюмчиками для собак разных цветов и размеров. Один из них напоминал попону, связанную из золотой пряжи, с рюшами вокруг горла, по боку шла надпись: «Золотая звездочка».
У парикмахерши были каштановые волосы, стриженные в короткое каре. Розовый комбинезон на ней был того же оттенка, что и шерсть пуделя у входа. На лице дамы застыло вечно недовольное выражение. Уголки рта опустились то ли от хронической головной боли, то ли в результате дурного настроения, длившегося последние сорок лет. Если бы у Трокича была собака, вряд ли он рискнул бы оставить животное наедине с такой вот теткой. Было во всем этом что-то ненормальное. Но они обзвонили пять собачьих парикмахеров, и только здесь в списке клиентов в компьютере нашлась Дебби.
– А, полиция, – сказала парикмахерша и выключила фен.
Маленький терьер с тревогой заозирался по сторонам, но он был привязан за поводок к крючку в столе.
– Давайте выйдем в кабинет, он тут, сзади, – предложила дама.
Они расселись вокруг маленького круглого стола в тесном помещении. Парикмахерша отодвинула в сторону коробку со щетками для собак. Здесь пахло табачным дымом и очистителем для туалета. У Энджи был такой вид, будто ее вот-вот стошнит, но она все же сказала:
– Как я уже говорила, мы пришли, чтобы узнать, что вы знаете о Дебби, которая значится в списке ваших клиентов и у которой длинные светлые волосы.
– Согласно записям в моем компьютере, она была у меня четыре раза. Я запомнила ее только потому, что она выглядела не местной. Слишком… шикарная. Красивая модная одежда. У нее был большой белый пудель. Вроде того, что сидит у входа. Только старый и дряхлый. Не думаю, чтобы он прожил долго. Я его стригла, подрезала когти. Важно, чтобы…
– Просто расскажите нам о Дебби, – перебил Трокич, которого не интересовал мир пуделей.
– Ладно, – сказала она обиженно и подняла тонкую выщипанную бровь. – Давайте посмотрим. Дебби говорила с акцентом, происхождение которого я затрудняюсь определить. Но она точно была не отсюда. Думаю, из Оклахомы. Нервная такая. Я люблю поболтать, а из нее все клещами приходилось вытягивать.
Трокич почувствовал нарастающее возбуждение. Быть может, это и правда та самая женщина, и им удастся узнать, кому она продала кукольный домик. Если только у нее нет мужа-психопата и серийного убийцы. Но тогда они найдут и его.
– У вас есть ее адрес? – спросил он с надеждой.
Она покачала головой.
– Только номер телефона.
Дама протянула им листок бумаги.
– Я его тут записала для вас, но я попробовала позвонить до вашего прихода, и, похоже, номер больше не используется. Но, может, он вам все равно пригодится.
– Посмотрим, – сказала Энджи с долей скептицизма. – Помните что-то еще?
Парикмахерша задумалась.
– Помню, как она пришла сюда в последний раз. Просто потому, что она больше не появлялась, и я размышляла, не напортачила ли при стрижке. Да, иногда можно засомневаться, хотя ты и стрижешь пуделей двадцать лет.
«Чертовски долго», – так и подмывало сказать Трокича, но он прикусил язык.
– Вообще-то, – продолжила парикмахерша, – я спросила нескольких моих коллег, не обращалась ли она к ним. Ведь она могла и поменять парикмахера. Но никто ее не видел, так что я решила, что она переехала.
Она закурила сигарету и открыла окно. Внутрь ворвался ледяной воздух и несколько снежинок, но это ослабило вонь очистителя для туалетов.
– А о чем вы говорили в последний раз? – осведомилась Энджи.
– Дебби сказала, что собирается в поездку с детьми. Она не упоминала ни о каком мужчине, так что я заключила, что она мать-одиночка.
«Что ж, возможно, нет никакого мужа – серийного убийцы», – подумал Трокич и перевел взгляд на Энджи, которая сосредоточенно слушала, покусывая ноготь.
– С детьми? Значит, их было несколько? – уточнил он.
– Да. Насколько я поняла, один из них учился в колледже в Оклахоме или где там, а еще двое были младше. Мальчик и девочка. Ах да, она еще спросила, красиво ли в Солдотне. Я не смогла ей сказать, потому что никогда там не была.
– Солдотна, – внезапно оживилась Энджи. – Это у полуострова Кенай?
– Ну да, думаю, там. Я не слышала о других Солдотнах.
– Уверены? Прошло уже примерно десять лет.
Женщина активно закивала. Очевидно, она была довольна, что вспомнила такую мелочь.
– Уверена, потому что помню, что я потом думала, может, туда она и переехала. Раз уж она больше не приходила. Но мне не настолько важно было знать, что случилось, чтобы обзванивать собачьих парикмахеров в Солдотне. Я даже не знаю, есть ли там вообще такие.
50
– Фу, ну и вонища! – пробормотала Энджи, когда они вышли на улицу. – Хорошо, что у нас нет несчастной псины, которую бы понадобилось подстричь. Что будем делать? У меня в голове пусто.
– Где находится Солдотна?
Она махнула рукой в том направлении, где, по расчетам Трокича, должен был быть юг, и спрятала ладони в рукавах куртки. В глазах Энджи появилось усталое выражение, и он пожалел, что не встретил ее при других обстоятельствах, когда он мог бы узнавать ее поближе не только в полицейской машине.
– Это в паре часов езды отсюда, если я верно помню. Как ты уже слышал, это у полуострова Кенай. Мы можем попробовать разузнать, есть ли там парикмахеры для собак. Но в городке живет всего четыре тысячи человек, так что, возможно, имеет смысл поискать людей, которых зовут Дебби, Дебра, Дебора или что-то вроде того. На случай, если она туда переехала и там осела. Прошло ведь десять чертовых лет. Иногда мне реально кажется, будто
