Дорогуша - Си Джей Скюз

Понимаете, какая я невероятная подруга?

От Сэма пахло молоком – молоком из сисек, вдруг осознала я и почувствовала, как желудок крутануло. Я немного поукачивала его, а потом опустила в люльку, стоящую в углу. Наша няня, когда хотела уложить нас спать после обеда, гладила нас по бровям. На Сэме это тоже сразу сработало.

– Ты классный парень, да? – сказала я, укрывая ему ноги желтым одеяльцем. – А теперь тете Ри-Ри нужно пойти и помочь твоей маме с уборкой, так что ты будь молодцом и спи, а я вернусь через минутку, договорились?

И я приступила к работе. Когда все вещи были разложены по местам, я даже нашла полироль для мебели и прошлась повсюду с тряпкой, и дом за какой-то час снова стал выглядеть пригодным для жизни.

Мэри Поппинс, поцелуй меня в задницу. Я даже приготовила сэндвич, чтобы Анни поела, когда проснется. Господи, иногда я просто от себя без ума.

Потом я проверила, как там Сэм – пижамка на груди мерно вздымалась и опускалась, – и потихоньку поднялась наверх, учитывая (помнила это со своего прошлого визита), что предпоследняя ступенька скрипит.

– Анни? – окликнула я ее, тихонько постучавшись в дверь спальни, но в ответ донесся лишь храп.

На тумбочке рядом с ее стороной кровати горел свет. Я подошла к гардеробу, открыла его и стала перебирать вешалки с одеждой, пока наконец не нашла то, что искала: три идеально чистых лиловых костюма, в сложенном виде висящих на плечиках. Я сняла один из них и затолкала сестринскую форму себе под джемпер, после чего вернула пустые плечики на место и закрыла дверь.

Выходя из комнаты, посмотрела на спящую Анни. В полной отключке.

– Господи, спасибо, конечно, но чего-то все уж слишком легко.

Вернувшись вниз, я убрала форму в сумку и опять проверила, как там Сэм: бедный засранец крепко спал, видимо, довольный тем, что наконец-то за ним присматривает кто-то, не способный на эмоции. Мне бы и в голову не пришло причинить вред Сэму – точно так же, как и Дзынь. Я все-таки знаю меру. С нормальными людьми я могу быть хорошим человеком.

Когда Анни вышла из спальни спустя два с половиной часа и почти три серии «Кошмаров в отеле», вид у нее был ошалелый, но посвежевший.

Даже на улице, когда я уже почти дошла до машины, она все продолжала меня благодарить.

– Я же говорю, на здоровье, – крикнула я в ответ. – Просто имей в виду, ты у меня в долгу! – и я одарила ее сияющей, как тысяча алмазов, улыбкой.

Сумку с формой я затолкала в багажник: к следующей неделе я подготовлена.

Пасхальное воскресенье, 21 апреля

1. Марафонцы – господи, может, хватит уже считать себя лучшими людьми на Земле?

Сегодня состоялся Лондонский марафон. Выиграл опять какой-то кениец, о котором никто никогда не слышал, – тот же самый, который выиграл в прошлом году. Я не смотрела.

Ходили с Крейгом в паб обедать с его родителями. Не знаю, как остальные, а я в своей еде обнаружила чей-то лобковый волос. Парень, который резал мясо за стойкой, выглядел довольно чистым, но ведь никогда не знаешь, что там у них за кулисами происходит, правда? Может, он почесал себе яйца как раз перед тем, как нарезать мою ягнятину, но теперь ведь ничего не докажешь.

Потом мы поехали к родителям Крейга на ферму, и там все было как обычно: Джим нудел о том, что «иностранцы отнимают у нас рабочие места» (он вообще-то уже пять лет как на пенсии), а Элейн услаждала нам слух историями об ужасающем местном вандализме (на здании местного дома культуры нарисовали эякулирующий член) и об организованной Женским Институтом поездке в дом Агаты Кристи (какая-то женщина по имени Марджори в автобусе на обратном пути упала в обморок). Вообще-то сегодня мне даже понравилось. Скучно, как всегда, но зато привычно и безопасно. А еще Джим подарил мне одну из своих крошечных моделек кораблей. Даже написал сбоку мое имя волнистыми белыми буквами: Рианнон. Корабль теперь стоит у меня на телевизоре.

Когда мы уезжали, Элейн расплакалась и особенно долго тискала Дзынь: Джим сказал, что она всегда плачет, когда мы уезжаем, просто на этот раз «не повезло, и мы это увидели». Думаю, у женщины серьезные проблемы – и я сейчас не только о ее подшивке журналов «Женский еженедельник».

Четверг, 25 апреля

Не писала несколько дней, потому что буквально ничего не происходило. Застой в жизни достиг уже таких масштабов, что хоть с моста прыгай.

НО…

На горизонте маячит крупица радостного возбуждения в виде Дерека Скадда и операции «Золотой Ананас», которая теперь уже всерьез началась.

Короче, на этой неделе, моей первой нерабочей неделе в этом году, я каждый день мониторю ситуацию, сидя на лавочке в церковном дворе через дорогу от его дома на Хастингс-роу. Ну или маниакально слежу за каждым его шагом, если вам такая формулировка ближе. Делаю вид, что делаю наброски могильных плит, пока Дзынь шляется среди надгробий, писает на них и лает на уток в реке. Крейг думает, я на работе. Думает, что мне не дают отпуск в это время года, потому что «у нас такая жопа с дедлайнами». Придурок.

Вот что я узнала о старике Д. С.:

Он домосед в буквальном смысле: с утра до ночи торчит дома и никуда не выходит. У него три сиделки, которых он впускает три раза в день: в 8:30, 13:30 и 18:30. Мыться, одеваться и кормиться он, похоже, без посторонней помощи не может и в этом – о, ирония судьбы! – похож на ребенка. Утренняя сиделка – блондинка средних лет с толстыми лодыжками; обеденная выглядит как переодевшийся в женщину Дэвид Уолльямс [76]; а та, которая является к вечернему чаю, настолько жирная, что вынуждена входить в дверь боком.

Каждая сиделка проводит в доме не больше получаса, а когда уходит, на ней непременно белый полиэтиленовый фартук, а в зубах – зажженная сигарета. За исключением почтальона, который иногда наведывается, больше тут никого не бывает. Две другие квартиры, судя по всему, пустуют. Сам Скадд на этой неделе выходил из дома только два раза: один раз во вторник в обед – посетил букмекерскую контору и «Айсленд», а второй – сегодня утром, дошел до газетного ларька.

Слот 18:30 представляется идеальным моментом для моего выступления. Черт-черт-черт, сгораю от нетерпения.

Пятница, 26 апреля

Пишу трясущимися руками. Дело сделано…

Отныне Дерек Скадд – бывший педофил.

– Жирная только что ушла, – рявкнул он, когда открыл дверь и увидел меня. – Мне сегодня уже никто не нужен.

Я стояла перед ним едва дыша, потому что грудь была сдавлена супертесной формой Анни. Пожалуй, мои чувства в этот момент можно сравнить с теми, какие испытываешь при встрече со знаменитостью, даже с какой-нибудь дерьмовенькой типа бывшего участника Atomic Kitten. Или с парнем, которого видел в рекламе. Меня прямо-таки тошнило от ожидания и изнуряющего предвкушения. Интересно, не так ли чувствуют себя влюбленные.

– Простите, что беспокою, мистер Деррик, но в вашей анкете заполнены не все пункты.

Хмырь не хотел меня впускать, и мы немного попрепирались у него на пороге.