Пока любовь растворяется в воде - Фульвио Эрвас
Внутри ячейки Стуки обнаружил три маленькие коробочки. В одной из них были золотые часы «Омега» с выгравированной на обратной стороне корпуса надписью: «Анджело Бельтраме, 1926 — Аличе Бельтраме, 1963». Во второй коробочке лежало кольцо, сделанное из двух обручальных — одного из желтого и другого из белого золота. Из последней коробки Стуки достал несколько фотографий какой-то автозаправочной станции, сделанных с разных ракурсов.
Инспектор протер глаза. Антимама.
Аиша ждала его в одной из прилегающих к площади улочек, рядом с припаркованным автомобилем. Стуки показал девушке часы синьорины Бельтраме. Марокканка осторожно взяла их в руки и стала внимательно рассматривать.
— Теперь ты убедилась, что синьора Фортуна ее знала?
Аиша слегка пожала плечами.
— Ей было хорошо известно, кто такая Аличе Бельтраме, — повторил Стуки.
— Лично я ее никогда не видела.
— Это синьора Антония попросила тебя сказать, что скелет принадлежит Аличе?
Аиша отвернулась к окну, не желая отвечать. Она все еще держала в руках золотые часы.
— У нее были светлые глаза и полная голова мыслей, — произнесла марокканка.
— Антимама, баста! — вышел из себя полицейский.
— Мысли, полные красок, как у человека, который любил жизнь, — ничуть не смутившись, продолжила Аиша. — Аличе нравилось жить.
Инспектор внезапно успокоился. Именно так: женщине нравилось жить.
— Мы возвращаемся на площадь с баркессой. Мне срочно нужно выпить кофе.
Они сидели за столиком под арками, молча наблюдая за начавшимся легким дождем. Аиша ела круассан, откусывая от него большие куски.
— Инспектор! К нам поступил анонимный звонок. Кто-то сообщил, что за домом семьи Заири валяется окровавленная железная труба. Мы едем туда.
— Точно труба, Ландрулли?
— Да, и это может быть тот самый тупой предмет, каким ударили синьору Фортуну.
Стуки взглянул на Аишу.
— Какая у тебя семья? — спросил он.
Девушка пожала плечами.
— Нормальная.
— Ландрулли, — сказал инспектор, четко произнося слова, — проверьте все, что касается трубы, но пусть Спрейфико еще раз побеседует с сатанистами, с теми, с которыми мы уже знакомы. А ты проверь, было ли у кого-то из семьи Бельтраме разрешение на использование оружия, а затем приходите ко мне со Сперелли. Принесите мне папку со всеми документами по делу, которые собрал Леонарди, другую — с протоколами заявлений членов семьи Бельтраме, она лежит на моем столе. И захватите с собой записную книжку, которую принесла в полицию Беатриче Бельтраме.
— А вы сейчас где?
— Ландрулли, — ответил Стуки, — мы на площади с баркессой. Я уверен, что ответы на все вопросы где-то здесь, они незримо парят в воздухе.
«Они решат, что у меня поехала крыша, — подумал инспектор, — что я сошел с ума в этом мире неистовых безумцев, как те лемминги, мчащиеся к обрыву, словно поезда». Время от времени перед броском в пустоту у некоторых из этих крохотных зверьков случается видение: они мысленно поднимаются над своим существованием и видят его сверху: всю жизнь, движущуюся как по рельсам. И тогда они радикально решают ее изменить.
Аличе Бельтраме пришла в голову блестящая мысль: подзаработать на религиозном туризме, эксплуатируя искреннюю душу верующих. С присущим ей прагматизмом Бельтраме тщательно изучает места паломничества, оценивает возможности и подсчитывает предполагаемую прибыль. Но однажды она оказывается в небольшой церквушке — месте слез и очищения души. Возможно, Аличе даже удалось увидеть какого-нибудь одержимого или просто больного эпилептика, которому пытались помочь. Суть в том, что среди всего этого смятения ее вдруг накрывает волна благодати. Вся жизнь женщины разворачивается перед ее мысленным взором, и Аличе начинает видеть обратную сторону вещей. Хотя, возможно, она всегда ее чувствовала: экстравагантность, поиски смысла, умение видеть сущность мужчин и попытка их классифицировать — все это могло быть проявлением того самого чувства, доступного лишь тому, кто пытается понять себя и жизнь.
Вот почему Аличе захотела исчезнуть. Навсегда разорвать связь с этим навязанным ей миром и отыскать другие места и других людей. Она упорно ищет и находит возможность, как это можно осуществить. Но кто-то очень не хотел, чтобы она уезжала.
Еще были синьора Фортуна с Аишей. Конечно же, женщина солгала ему, когда сказала, что не была знакома с Аличе Бельтраме. Золотые часы, которые хранила синьора Антония, остались ей от сына, а тот, в свою очередь, получил их от Аличе в тот момент, когда она избавлялась от вещей, по которым ее могли опознать.
Стуки увидел пытавшихся припарковаться Ландрулли и Сперелли. За рулем сидел Ландрулли, поэтому все маневры были медленными и выверенными до миллиметра. Как только они остановились, Сперелли выпрыгнул из машины, отыскивая взглядом инспектора.
— Мы нашли трубу! — возбужденно объявил агент и стал рассказывать начальнику об обыске в доме Заири.
— Говори тише! — шикнул на него Стуки, украдкой взглянув на Аишу, чтобы понять, слышала ли она что-нибудь.
Трубу нашли за домом, рядом со старым бидоном с керосином. Криминалисты уже принялись за работу.
— Что семья?
— Мы с ними побеседовали.
— Что они говорят?
— Родители Аиши не смогли сказать ничего определенного, но выглядели весьма напуганными. Впрочем, это понятно: если окажется, что на трубе кровь синьоры Фортуны, у них намечаются большие проблемы. На всякий случай мы установили за ними наблюдение.
— А как дела у Спрейфико с сатанистами? — спросил Стуки у подошедшего с толстой папкой под мышкой Ландрулли.
— Он сказал, что вы приказали ему оставить на месте несколько микрофонов и записывающих устройств. В настоящий момент Спрейфико сидит за своим компьютером и слушает записи.
— Хорошо. Пусть слушает внимательно. Ты выяснил, было ли у кого-то из семейства Бельтраме разрешение на ношение оружия?
— Как сказал комиссар Леонарди, у их отца, Анджело Бельтраме была лицензия на пистолет «Беретта».
— Ясно. Значит, теперь нам нужен ордер на обыск в доме Бельтраме. Будем искать пистолет, пневматику, шумовой отпугиватель собак и все в этом роде. И еще возьмем записную книжку Аличе, ту, что с рисунками.
— Наконец-то! — воскликнул Ландрулли.
— Мы готовы, — сказал Стуки, взяв папки с документами и направляясь с Аишей обратно в таверну.
— Вы что, останетесь здесь? — одновременно спросили оба агента.
— Естественно, — ответил инспектор Стуки.
— Вы будете работать посреди площади?
— Конечно, а что тут такого?
В таверне инспектор нашел спокойный уголок и уселся за деревянный стол. В который раз он принялся перечитывать документы комиссара Леонарди. Время от времени Стуки бросал быстрый взгляд на Аишу, разговорившуюся с каким-то стариком, явно завсегдатаем заведения. Один из посетителей узнал в девушке «ту самую ясновидящую-марокканку». Присутствующие начали спрашивать Аишу, как получилось, что Мадонна для передачи своего послания выбрала именно ее, мусульманку? Было очевидно, что девушке не особо верили и почти все были настроены скептически. Впрочем, люди беседовали с ней добродушно, и Аиша прекрасно держала лицо. Кто-то спросил, знала ли она молитвы, и Аиша ответила утвердительно. Инспектор заметил, что посетители таверны слушали девушку с интересом, и это его порадовало.
— Мы почти у цели, — время от времени повторял про себя Стуки.
Инспектор надеялся, что ничего не ускользнуло от его внимания, а еще — что он ничего не притягивал за уши. «Ты не можешь знать все в этой жизни, даже если ты полицейский», — сказал себе Стуки.
Он как раз заказал себе бокал вина, когда ему позвонил радостный Спрейфико. В аудиозаписях были найдены явные указания на причастность к делу сатанистов. Эти разбойники
