Загадка камеры № 13 - Жак Фатрелл
– Девушка имела какое-то отношение к этому? – спросил Хэтч.
– Не знаю, – ответил ученый. – Она красивая, и, возможно, ее использовали в качестве приманки для привлечения мужчин определенного класса. На самом деле она жена Сингха, а не его сестра, как я полагаю. Она сыграла важную роль в спектакле с мистером Вариком. Работая по своей обычной схеме, Сингх с ее помощью сумел добиться максимального эффекта.
Через пару дней Говард Варик в компании Филиппа Бирна вернулся в город.
Мыслящая Машина задал ему только один вопрос:
– Сколько денег вы намеревались оставить Сингху?
– Порядка двухсот пятидесяти тысяч долларов, – услышал он в ответ. – Они должны были пойти на исследования в области ясновидения, проводимые под его руководством. Мы с ним все тщательно распланировали.
Больше мистер Варик никогда не интересовался оккультизмом и подобными вещами.
Диадема миссис Розуэлл
Если бы не личная заинтересованность в этом случае одного коллеги-ученого, загадка диадемы миссис Розуэлл никогда не попала бы в поле зрения Мыслящей Машины, и ею неизбежно занялась бы полиция. Это привело бы к скандалу в высших кругах, в результате чего жизнь одного благородного семейства оказалась бы полностью разрушенной, а четыре человека вряд ли смогли бы снова познать счастье.
Мыслящая Машина впервые соприкоснулся с этой историей, когда находился в своей маленькой лаборатории, где время от времени рождались гениальные идеи, потрясавшие основы по меньшей мере трех точных наук. Его огромная голова с длинными соломенно-желтыми волосами то исчезала, то снова появлялась над столом, заставленным химическими приборами, а взгляд узких прищуренных глаз то и дело устремлялся на голубое пламя, вырывавшееся из горелки. Однако профессору Ван Дузену пришлось прервать свои занятия, когда в лабораторию вошла Марта, пожилая женщина, выполнявшая в доме ученого роль домработницы. Она была невысокой, но все равно превосходила ростом своего знаменитого господина.
– Ну? Ну? – с недовольной миной повернулся он к ней.
Марта вручила ему две визитки. На одной значилось имя «Чарльз Уингейт Филд», а на другой – «Миссис Ричард Уотсон Розуэлл». Чарльз Уингейт Филд был известным астрономом, Мыслящая Машина хорошо знал его, однако имя женщины ему ничего не говорило.
– Джентльмен сказал, что дело очень важное, – объяснила Марта. – А бедная леди плачет.
– Из-за чего? – буркнул ученый.
– Боже, я не спросила ее! – ответила Марта.
– Сейчас буду, – сказал Мыслящая Машина.
Несколько минут спустя он появился в дверях маленькой гостиной, которую считал приятным, но бесполезным для себя местом, и два человека поднялись ему навстречу. Женщина, на вид лет сорока пяти, была богато одета, с отличной фигурой и красивым, хоть и слегка тронутым морщинами лицом. Судя по всему, она недавно плакала, но слезы успели высохнуть, и теперь она с любопытством рассматривала ученого: его голубые глаза, бледную кожу и длинные худые руки. Вторым человеком был мистер Филд.
После короткой процедуры знакомства ученый предложил гостям сесть. Сам он расположился в большом мягком кресле, откуда с вопросительной миной переводил взгляд с одного визитера на другого.
– Я когда-то рассказывал миссис Розуэлл о том, чем вы порой занимаетесь, Ван Дузен, – начал мистер Филд. – А сейчас я привел ее к вам, поскольку есть одна тайна, вернее, проблема, довольно сложная, и она не из тех, с какими обращаются в полицию. Если бы вы…
– Не могла бы миссис Розуэлл рассказать мне о ней? – перебил его ученый. Он, казалось, еще глубже погрузился в свое кресло. Откинув голову назад, Мыслящая Машина соединил перед собой кончики пальцев обеих рук и поднял взгляд к потолку.
– Если коротко, – начала миссис Розуэлл, – речь идет об исчезновении одного маленького драгоценного камня из бриллиантовой диадемы, запертой мною в сейф, комбинацию замка которого не знал никто, кроме меня. По семейным причинам я не могла обратиться в полицию и…
– Пожалуйста, начните сначала, – попросил Мыслящая Машина. – Не забывайте, что я не знаю ничего ни о вас, ни о ваших обстоятельствах.
Такое заявление наверняка прозвучало очень странно для миссис Розуэлл и, скорей всего, удивило ее. Она принадлежала к высшим слоям общества, о ней постоянно писали в газетах, помимо прочего, она была известна своими приемами и активно занималась благотворительной деятельностью.
Миссис Розуэлл вопросительно посмотрела на мистера Филда, и тот кивнул.
– Моим первым мужем был Сидней Грэнтэм, – объяснила она. – Семь лет назад он умер. У нас есть общий сын – Артур, которому двадцать два года, сейчас он учится в Гарварде. Мистер Грэнтэм скончался, не оставив завещания, и все его состояние вместе с фамильными драгоценностями перешло ко мне и моему сыну. Включая и эту диадему. Год назад я вышла замуж за мистера Розуэлла. Он тоже состоятельный человек и имеет дочь Жанетт, которой сейчас девятнадцать лет. Мы живем на Коммонуэлт-авеню, и, несмотря на то что у нас много слуг, я думаю, невозможно…
– Ничего невозможного нет, – перебил ее Мыслящая Машина резким тоном. – Пожалуйста, не говорите так. Это крайне раздражает меня.
Миссис Розуэлл на какое-то время замолкла, удивленно уставившись на него, затем продолжила:
– Моя спальня находится на втором этаже. Она соседствует со спальней падчерицы, и наши комнаты соединены дверью, которая всегда остается незапертой, поскольку Жанетт очень робкая и нервная. На ночь мою дверь, выходящую в коридор, я закрываю на защелку. Так же поступает со своей дверью, выходящей туда же, и падчерица. Окна в обеих комнатах тоже всегда надежно закрыты на ночь. Наши горничные спят в помещениях для слуг. Я специально позаботилась об этом, поскольку храню драгоценности стоимостью примерно в полмиллиона долларов в моей спальне, во встроенном в стену сейфе. Он открывается с помощью комбинации цифр. Никто не знает ее, кроме меня. Так получилось, что человек, устанавливавший его, сейчас мертв.
Прошлым вечером я надела диадему перед тем, как отправиться на прием. Жанетт оставалась дома. Вернулась я в четыре часа утра. Горничные находились у себя, а падчерица, судя по звукам, доносившимся из ее комнаты, спала. Сняв диадему, я убрала ее вместе с другими своими драгоценностями в сейф. И я уверена, что пропавший маленький бриллиант был тогда на своем месте. Я закрыла сейф и заперла его, набрав только мне известный код. Для уверенности я даже подергала дверцу. А потом… потом…
По непонятной причине миссис Розуэлл внезапно разрыдалась. Мистер Филд не произнес ни слова, а Мыслящая Машина обеспокоенно посмотрел на нее. Он всегда чувствовал
