Когда поют цикады - Стивен Амидон
После такой потрясающей наглости Элис поймала себя на том, что искренне ожидает, что Джек обратит все в шутку. Однако он не обратил. Потому что и не думал шутить.
– Отношения – это переговоры, Джек. Не суди о них, если только сам не заключал сделок.
Если парень и уловил отсылку к собственным перипетиям с Лекси, то вида не подал. Вместо этого он как ни в чем не бывало впился в свое мясное блюдо. Насколько представлялось Элис, далее события развиваться могли по двум сценариям. Либо она вытрет засранцем липкий пол закусочной, либо просто позабудет о перепалке.
– Вот, возьми моего салата, – обратилась она к Ханне, остановив выбор на втором сценарии. – Порции тут все равно конские.
Почему же она закрыла глаза на хамство Джека? Да потому что знала, что побоище причинит боль Ханне. Потому что полагала, что зарвавшийся, кичливый псевдоинтеллектуальный стильный парень все же лучше, чем вообще никакой. Однако она допустила ошибку. Злоба, желание подчинить себе – ведь все это было на виду, прямо как пятнышко приправы, равнодушно пристроившееся в уголке его рта. Этот парень – источник неприятностей. А она предпочла забыть все это.
Так что ответственность теперь лежала на ней. Ей необходимо помочь Кристоферу, пока еще не поздно. Она должна перевести внимание общественности на истинного преступника. На Джека. И если Пэрриши намерены сделать Кристофера козлом отпущения, она натравит на них весь скотный двор.
И хотя поначалу гнев Элис был равномерно распределен по всему семейству, сейчас ее особенно бесила Селия. Явилась сюда с сияющим видом, хотя и знала гнусную правду. Да Элис всегда была для нее лишь развлечением – сумасбродной подругой, байки и богемные замашки которой обеспечивали быстренькую встряску, вроде дневного эспрессо или второго коктейля. Это ее небрежное замечание, будто Элис вовсе и не настоящая мать, должно было послужить достаточным предупреждением. В глазах Селии Элис вообще не являлась чем-то настоящим. Но вот сейчас она станет чем-то настоящим. Насколько только это возможно.
Прелесть твитов заключалась в том, что Селии было даже невдомек, кто их автор. Она и понятия не имела, что подруге известна подлинная история о случившемся между Джеком и Лекси. И пребывала в полной уверенности, будто Элис является преданным членом команды Пэрришей. И Элис всецело намеревалась поддерживать у нее данное заблуждение – вплоть до того самого момента, когда на ее сыночка наденут наручники.
Она закончила писать твиты около двух часов ночи, и ей пришлось приложить определенные усилия, чтобы тотчас их не выложить. В этом случае существовала опасность, что ее разоблачения попросту сгинут в ночи. Грамотнее было дождаться, когда их озарят яркие лучи утра. Когда округлятся глаза накофеиненных жителей Эмерсона, начинающих день с просмотра интернета. Когда царствованию Селии в этом прогнившем городке наконец-то наступит конец.
Через сорок минут после обнародования постов Элис спустилась вниз. Несмотря на бурные события, нужно было будить Ханну в школу. Перед комнатой падчерицы она остановилась открыть в телефоне приложение для фотоаппарата. К этому времени Пэрриши уже должны увидеть разоблачительные твиты, и Джек, вполне вероятно, вышлет новые указания. Элис открыла дверь. Ханна похрапывала, ее мобильник лежал на обычном месте. Женщина прокралась к нему и прикоснулась к кнопке возврата. Заблокированный экран вспыхнул. Ничего.
– Привет, – произнесла девушка через какую-то долю секунды после того, как Элис отняла руку от телефона.
Глаза у нее все еще были подернуты влагой и не сфокусированы после сна. Женщина быстро присела на край кровати, заслонив собой по-прежнему светящееся устройство.
– Как ты? – спросила она.
– А, так. В порядке, наверно.
Элис убрала с лица Ханны выбившуюся прядь волос.
– Мне жаль, что тебе приходится сносить все это.
– Да все наладится.
– Вот только одно у меня в голове не укладывается. Кристофер. Ты вообще могла предположить что-нибудь подобное? Лично мне он всегда казался таким мягким.
Ханна перевернулась на спину и уставилась в потолок.
– Не знаю.
– Но ты хоть можешь себе представить, что он совершает такое?
– Представить-то сложно. Но, похоже, все-таки совершил. Мы же оставили его там, и она оказалась мертва.
На мгновение Элис показалось, что падчерица добавит что-то еще, но та спохватилась и умолкла. «Держись нашей версии».
– Ханна, если захочешь о чем-то поговорить, я всегда рядом. Ты же это знаешь, да?
Девушка продолжала созерцать потолок.
– Я знаю, вы с отцом близки, и, разумеется, ты любишь Джека, но, быть может, у меня получится быть более объективной, нежели они.
– Всё не так, как думают люди.
Сердце у Элис так и затрепетало.
– Не так?
– В смысле, Иден не была… Все кругом считают, будто она была сама невинность, но это не так.
– Почему?
– Да она только и сочиняла. Все эти бредовые фантазии. Половина из того, что она говорила, была чушь. Ты наверняка повидала таких девушек.
– Да и мужчин тоже, можешь не сомневаться.
– И еще этот ее шизанутый характер. Поначалу ничего не подозреваешь, а когда заметишь, она уже… без тормозов.
– И той ночью она вышла из себя?
Ханна кивнула. «Ну же, давай, – подумала Элис. – Колись!»
– Значит, до вашего ухода что-то все-таки произошло?
Снова кивок, еле заметный.
– Между Джеком и Иден?
Еще менее уловимый кивок.
– Привет! – вдруг донесся с порога голос Джеффа.
Элис на мгновение закрыла глаза, затем обернулась. Он явно тоже только проснулся. Ни отец, ни дочь ветки в «Твиттере» пока не видели.
– Что тут у вас? – поинтересовался мужчина.
– Да просто болтаем, – ответила Элис.
– В школу собираешься сегодня?
– Да уж придется, – вздохнула Ханна.
– Я тебя подброшу.
Элис погладила падчерицу по голени и попыталась встретиться с ней глазами, чтобы дать понять, что их разговор не закончен. Однако Ханна снова захлопнула створки своей раковины. Женщине только и оставалось, что покинуть комнату. В ответ на вопросительный взгляд мужа она лишь мягко улыбнулась.
Дождавшись их отъезда, Элис позвонила Мишелю. Ей отчаянно требовалось увидеться с ним. Немедленно. Объяснить посты в «Твиттере» и сообщить, что Ханна вот-вот ей раскроется. Что-то определенно произошло между Иден и Джеком. Еще одна беседа с девушкой наедине – на этот раз она припасет выпивку, – и дело в шляпе. Но, самое главное, Элис хотела увидеть любимого мужчину. Услышать его голос, оказаться в его объятьях.
На встречу Мишель согласился, но с условием, чтобы не у него дома. Она предложила где-нибудь на шоссе 9, однако ему не хотелось уезжать из города, ведь в любой миг могли поступить известия о судьбе сына. Тогда Элис вспомнила про Единую
