Умереть красиво - Питер Джеймс
Жираф уже раз двадцать прошелся мимо забора, сновал взад-вперед, взад-вперед, вытягивая шею в надежде привлечь внимание соседа и завести с ним беседу о гриле, однако у Тома не было настроения для дурацкой болтовни.
– Пап, а это для чего? – перекрикивая музыку, спросил Макс и ткнул пальцем в цифровой дисплей.
Том поставил бокал с розовым вином и принялся листать английский раздел инструкции размером с лондонский телефонный справочник.
– Он вроде как показывает температуру мяса в процессе жарки.
Макс разинул рот и снова закрыл. Информация явно произвела на него впечатление.
– А откуда он узнаёт температуру?
Том открыл жаровню и кивнул на остроконечную деталь.
– Здесь датчик, считывающий внутреннюю температуру по принципу градусника.
– Вау! – Глаза Макса восторженно вспыхнули, однако через секунду он снова принял задумчивый вид и отступил на пару шагов. – Он малость великоват.
– Есть немного, – согласился Том.
– Мама сказала, мы скоро переедем в дом с большим садом. Там он не будет казаться таким огромным.
– Она действительно так сказала?
– Именно так. Пойдем поиграем в гонки на грузовиках?
– Мне пора жарить мясо, скоро сядем за стол. Ты разве не голодный?
Макс поджал губы. Он всегда думал, прежде чем ответить на любой, даже самый заурядный вопрос. Тому очень нравился такой подход. Мальчик рос рассудительным и, казалось, не унаследовал безалаберности матери.
– Хм. Наверное, скоро проголодаюсь.
– Неужели? – Улыбнувшись, Том ласково взъерошил сыну волосы.
– Ты испортишь мне прическу! – Том ловко увернулся.
– Думаешь?
Сын серьезно кивнул.
– По-моему, это больше похоже на воронье гнездо.
– А по-моему, ты пьяный, – еще больше посерьезнел Макс.
Том потрясенно уставился на него:
– Пьяный? Я?
– Ты пьешь уже третий бокал.
– А ты считаешь?
– Нам в школе рассказывали, что нельзя пить слишком много вина.
На секунду Том лишился дара речи. Неужели заботливое государство учит детей шпионить за родителями?
– И кто тебе такое рассказал, Макс?
– Женщина.
– Учительница?
– Едолог, – пояснил мальчик, покачав головой.
Из соседних дворов доносился упоительный аромат жареного мяса, а Том до сих пор возился с инструкцией, стараясь понять, как включается гриль.
– Она учит, как правильно питаться, – добавил Макс.
Том хоть и не сразу, но сообразил, о ком речь.
– Ты хотел сказать, диетолог?
После тщательного раздумья сын кивнул.
– Может, сыграем разочек в гонки? Всего один заезд.
Том наконец отыскал кнопку «вкл./выкл.». В инструкции говорилось, что гриль нужно включить и оставить на двадцать минут. Келли и Джессика по-прежнему резвились на лужайке, отплясывая под очередную песню.
– Один заезд.
– Пообещай, что не выиграешь, – прищурился Макс.
– Тогда это будет нечестно. – Том покорно двинулся в дом. – Да и потом, я еще ни разу не выигрывал, в гонках всегда побеждаешь ты.
Макс захихикал и, обогнав отца, помчался по лестнице к себе в комнату. Том задержался на кухне посмотреть, не идут ли по телевизору новости, и налить себе еще вина – заодно и прикончить бутылку. Макс ошибся. Это был не третий бокал, а четвертый – если только Келли основательно не приложилась к вину. В понедельник нужно обязательно позвонить классному руководителю сына и спросить, какую игру они затеяли, подбивая детей отслеживать, сколько пьют родители.
Однако, поднимаясь по лестнице и стараясь не пролить вино, Том думал о куда более важных вещах. На площадке второго этажа он остановился, размышляя.
– Папа, выбирай машину любого цвета, кроме зеленого, – донесся из комнаты голос Макса. – За зеленую играю я.
– Хорошо, хорошо. Ты играешь за зеленую!
Первый заезд Макс выиграл без труда. Устроившись на ковре в спальне сына, с геймпадом в руках, Том никак не мог сосредоточиться на гонке. На втором круге он врезался в первый же поворот, потом протаранил новое препятствие из сложенных стопками покрышек и тюков сена, а после виртуозно перевернулся на финише.
Вот уже два часа с тех пор, как Том увидел фотографию Джейни Стреттон сначала в «Ивнинг стандард», а потом в шестичасовых новостях; мозги у него кипели.
Он больше не мог закрывать глаза на случившееся. Однако письмо, уничтожившее начинку его компьютера, красноречиво свидетельствовало, что его отправитель или отправители настроены очень серьезно.
И их угрозы тоже следовало воспринимать всерьез.
Владеет ли он по-настоящему ценной для полиции информацией? По сути, он видел лишь двухминутный фрагмент, где девушку забивает ножом мужчина в низко надвинутом капюшоне. Разве это поможет следствию?
И можно ли ради этого рисковать семьей?
Том снова и снова задавал себе этот вопрос и всякий раз приходил к неизбежному – да, ему есть чем помочь следствию. Иначе зачем ему угрожали?
Надо переговорить с Келли. Поверит ли она, что он безо всякого злого умысла вставил диск в компьютер?
А если жена запретит ему идти в полицию? Не загрызет его потом совесть?
Люди, которыми он восхищался, истинные герои прошлого и современности, всегда противостояли несправедливости, бесстрашно вносили вклад в правое дело.
Том наблюдал за сыном: взгляд сосредоточен, пальцы ловко управляют геймпадом, грузовик мчится по треку. Музыка на лужайке стихла, вместо нее раздавался жизнерадостный смех Келли и Джессики.
Разве он не должен учесть их мнение?
Разве он вправе подвергать их опасности ради своих принципов? Как бы на его месте поступил отец?
В такие минуты Том безумно тосковал по родителям. Насколько легче бы было, сумей он пойти к ним и спросить совета.
Он вспомнил отца – замечательного человека, много лет проработавшего менеджером по продажам в немецкой компании – производителе щеток для промышленного оборудования. Высокий, обходительный, он прислуживал на мессах в местной англиканской церкви, каждое воскресенье чтил Господа, а в благодарность ему в сорок четыре года отрезало голову откидным бортом молочного фургона на трассе М1.
Отец, будучи ревностным христианином, вне всяких сомнений, посоветовал бы ему исполнить гражданский долг, сообщить в полицию о пленке и угрозах. Однако Том не настолько разделял отцовскую веру в Бога.
Надо посоветоваться с Келли. Она женщина мудрая. Как решит, так он и поступит.
32
На двери висело приклеенное скотчем объявление. Корявые, выведенные от руки буквы гласили: «БРЕНТ МАККЕНЗИ. ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ ЯСНОВИДЯЩИЙ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ!» Поперек объявления шла ярко-желтая полоса с надписью «ИЗВИНИТЕ, ВСЕ БИЛЕТЫ ПРОДАНЫ!».
Снаружи здание выглядело не слишком многообещающе. Грейс ожидал увидеть солидное помещение, однако Брайтонский центр холистической медицины занимал крошечный угловой магазин, выкрашенный ядовито-розовой краской.
Чуть растрепанная женщина лет сорока в черном халате поверх серого трико проверяла билеты на входе. Грейс достал бумажник и вытащил свой билет, купленный едва ли не за месяц.
Он нервничал. Его потряхивало изнутри, уверенность
