Бессонница - Сара Пинборо
– Что, черт побери, случилось? – После ухода полицейского, который привез нас домой, мы с Хлоей стоим в прихожей, больше похожие на последних выживших из какого-нибудь хоррора. На лице Роберта застыл ужас. – Ты ранена? – Он бросается обнимать Хлою, но та тут же вскидывает руки, чтобы его остановить.
– Я в порядке.
– Дай мне свой топ, его нужно замочить, – говорю я в спину Хлое, которая уже направляется к лестнице. Она не оборачивается.
– Маме снесло крышу, вот что, черт побери, случилось, – через плечо бросает она.
– Это несправедливо, и ты это знаешь, – возражаю я. К тому же это неправда.
Роберт переводит на меня вопросительный взгляд.
– О чем она говорит?
– Помнишь, ты однажды въехал в дерево? – Сбитый с толку, он моргает, так что приходится разложить все по полочкам. – Теперь и у меня есть такой опыт.
– Господи Боже, Эмма. Как?
– Так же, как и ты. Неприятности просто происходят. Мне нужно в душ, пока моя шея окончательно не онемела.
Он даже не спросил, все ли в порядке со мной. – Я позвоню страховщикам позже.
– Что Хлоя имела в виду, когда сказала «снесло крышу»?
Мне хочется сразу послать Роберта куда подальше, но внезапно вся эта ситуация с Хлоей и Джулианом комком встает у меня в горле. Я должна рассказать Роберту, вне всяких сомнений, должна. Но Бог знает что взбредет ему в голову. Может, он отправится прямиком туда, бить морду Джулиану. Может, захочет его убить. Хлоя ведь папина малышка и всегда ею будет. Может, если Джулиан узнает, что мне все известно, он сам захочет все прекратить. Страх попасться перевесит все прочее.
– Со мной, кстати, все хорошо, спасибо, что спросил, – сердито бросаю я. Вид у Роберта почти что извиняющийся. Он как раз собирается что-то сказать, как раздается звонок в дверь. – Не ходи, – прошу я. – Мир может подождать, нам нужно кое о чем…
– Может быть, это из полиции, – обрывает меня Роберт. – Вы ничего не забыли у них в машине?
Он открывает дверь, и мы оба замираем на месте.
Это и впрямь полицейские, только не те, что нас привезли. На пороге стоят Хилдред и Кейн. За их спинами виден автомобиль, на крыше которого безмолвно взблескивает маячок. Рядом с авто стоит третий полицейский – в форме. Мое сердце вновь пускается в галоп. Роберт, справившись с собой, впускает полицейских в дом. Дверь закрывается, и на мгновение наступает тишина, в которой все взгляды направлены на меня.
– В чем дело? – интересуюсь я, жалкая и перепуганная, словно кролик.
– Мы получили результаты исследования смывов изо рта и дыхательных путей вашей матери. – Тон Хилдред бесстрастен, но в глазах – прохлада. Холод. – Волокна, соответствующие образцам из больничной наволочки, обнаружены и там, и там.
У меня начинает шуметь в ушах.
– Но это не может быть правдой. Это значит, кто-то… – Я поднимаю взгляд на Роберта. – Я этого не делала. Это не я…
– Она побывала в аварии. – Роберт выступает вперед, вставая между мной и полицейскими. – Это не может подождать до утра?
На этот раз в фокусе испепеляющего взгляда Хилдред оказывается Роберт.
– Нет, до утра это ждать не может. – Она снова обращается ко мне: – Нам нужно, чтобы вы поехали с нами в участок, миссис Эверелл. Я предпочла бы не арестовывать вас, но если придется, я это сделаю.
Я вижу, что Хлоя, уставившись на нас во все глаза, стоит наверху, облокотившись на перила. Рот Роберта двигается, но все, что я слышу – это удары моего собственного сердца. Кажется, я могу упасть в обморок. Кейн подходит ближе и берет меня за руку. Мир вокруг меня меркнет. Это все происходит на самом деле.
– Я позвоню Бакли, – испуганно говорит Роберт, словно это его собираются запереть в клетке. – Он кого-нибудь подскажет.
– Нет, только не ему. – Мой мозг напряженно жужжит. Последнее, что мне нужно – втягивать Энгуса Бакли во все это. Но кто может помочь? В голове возникает имя.
– Дарси Джонс. В записной книжке у меня в кабинете. Позвони ему.
И вот они уже уводят меня от семьи и выводят из дома. Боженька, пожалуйста, сделай так, чтобы Дарси не сменил номер.
31
– Что, и это все? – Дарси облокачивается на стол. Я сижу рядом. Все тело ноет, ладони вспотели. Готова поклясться, что в его голосе звучит изумление. – Это все, что у вас есть? – продолжает он. – Несколько волокон ткани от наволочки, которые, давайте будем честны, могли оказаться там по вине уставшей или задерганной медсестры, которая чересчур грубо обошлась с пациенткой, проводя гигиенические процедуры. Они вообще могли оказаться в дыхательных путях пациентки по ее собственной вине, непосредственно перед тем, как она скончалась. Раз уж никто не присутствовал при том, что произошло, и рассказать об этом не может.
Детектив сержант Хилдред, должно быть, предполагала, что у меня будет известный адвокат, однако я сомневаюсь, что она могла себе представить, что защищать мои интересы станет такая величина, как Дарси Джонс, адвокат Ее Величества[14], исключительный специалист по уголовным делам. Мы все еще с университетских времен знали, что Дарси станет одним из тех адвокатов, кто вселяет страх в других участников процесса, – обаятельный, остроумный, проницательный, а когда дело доходит до судебных прений – хищный, как акула. Главный вывод, который я сделала, наблюдая за его карьерой на расстоянии: если бы я выбрала другую жизнь, то могла бы сейчас быть миссис Джонс… Интересно, как это? – никто не смеет шутить с Дарси Джонсом, адвокатом Ее Величества.
Дарси не проигрывает. Если в вашем деле есть малейшая лазейка, он разнесет все доводы оппонентов на полном ходу – примерно так, как он сейчас разделывает Хилдред и Кейна. Хилдред наклоняется вперед.
– По словам членов семьи и коллег миссис Эверелл, всю свою взрослую жизнь она утверждала, что ее мать умерла много лет назад.
– Это не преступление, – возражает Дарси. – Моя доверительница не общалась с матерью и не имела желания этого делать, поэтому вполне естественно, что она приняла решение сказать людям, что мать скончалась. Ее прошлое – это сугубо личное дело.
– Эмма, – Хилдред переводит взгляд на меня, – ваша сестра Фиби утверждает, что вы не спите.
– У всех случаются периоды бессонницы, –
