Убить Кролика Питера - Ли Чханён
Ынхе точно помнила, что ее похитил директор Ом. Но сейчас она оказалась в комнате Сухо. Что произошло между этими событиями?
Девушка села и посмотрела на себя в зеркало. Лицо было чистым.
Но ведь ей в лицо брызнули зеленым спреем… Не могло же все это быть просто сном?
В этот момент Сухо открыл дверь и вошел.
– Очнулась? Как себя чувствуешь?
– Как я сюда попала? Ты меня спас?
– Точнее будет сказать, не спас, а подобрал там, где эти ублюдки тебя оставили.
Готовясь к худшему варианту развития событий, когда Ынхе схватят, она делилась с Сухо своим местоположением в реальном времени.
Он ждал ее в кафе в Вонгокдоне, но информация о местоположении вдруг исчезла с сайта. Это директор Ом выключил мобильный Ынхе.
Сухо искал ее всю ночь, но все его усилия оказались тщетны. Когда он решил, что больше не может ждать, и уже собирался позвонить в полицию, информация о местонахождении Ынхе появилась снова. Она указывала, что девушка где-то на детской площадке недалеко от дома Сухо.
Но почему преступник просто отпустил ее?
Убийце был нужен альбом. Но во время похищения его у Ынхе не оказалось. Поэтому казалось, что убийца должен был всеми способами пытаться узнать у девушки, где она оставила альбом. Но он отпустил ее прежде, чем она очнулась.
Взгляд Ынхе привлекла фигурка на столе Сухо.
Это был натянувший тетиву до упора Соколиный Глаз [38].
Осмотрев фигурку, Ынхе вздрогнула от изумления. Ноги Соколиного Глаза оказались выкрашены в зеленый цвет.
– Сухо, это твое?
– Нет. Разве не ты ее принесла? Она выпала из твоего кармана.
Увидев фигурку, Ынхе поняла, что ее смутные воспоминания, оставшиеся в спутанном сознании, точно не были ни сном, ни иллюзией. Как и встреча с мужчиной, распылявшим зеленый спрей, и попытка снять с него капюшон.
Это он специально положил Соколиного Глаза в карман Ынхе.
Чтобы показать, что появился новый воин Царства Чу.
Когда Ынхе открыла дверь и вышла на улицу, перед ее глазами открылся вид на район.
Комната Сухо располагалась на крыше бани, которая принадлежала его родителям.
Рядом с крышей возвышалась, словно достопримечательность, дымоходная труба с надписью «Сухотхан» [39].
– Твои родители до сих пор держат баню.
– Пока посетители еще есть. Хотя уже наблюдается серьезный дефицит…
– Что скажут родители? – спросила Ынхе с серьезным видом.
Ей не хотелось, чтобы о случившемся с Ынчхоном и мамой узнал кто-то еще.
– Не волнуйся. Это мое личное пространство. Сюда ведет отдельная лестница, поэтому родители даже не знают, в комнате я или нет, – успокоив Ынхе, Сухо вдруг заговорил о прошлом. – Помнишь? До третьего класса началки у меня было прозвище Банный Сухо. Из-за этой дурацкой трубы, которую видно из любой точки района… Но потом, в четвертом классе, когда ты меня побила, мое прозвище изменилось. Я стал Слабаком Пак Сухо, которого избила девчонка.
– Да уж… И зачем было дразнить Ынчхона?
– Так ты не помнишь.
– ?..
– Это было не из-за Ынчхона. Ты решила, что я мешаю девочкам играть, и разозлилась на меня. Другие ребята тоже так шутили, но мне просто не повезло. После твоего удара я отключился и меня отвезли в больницу. Вот через какое унижение пришлось пройти. Тогда-то все и началось. Я стал дразнить Ынчхона. Похоже, я был слишком юным и глупым, поэтому думал, что лучшей местью будет ударить по твоему больному месту.
– Всего из-за какого-то прозвища?
– Всего? Ты понятия не имеешь, что значит, когда другие парни считают тебя слабаком.
«Я-то думала, что только мне было тяжело, что только я – жертва…» – Ынхе вдруг почувствовала себя виноватой. Хотя в голове и возник вопрос, есть ли смысл извиняться сейчас, она все равно хотела сказать это вслух:
– Понимаю, что уже слишком поздно, но мне жаль.
Сухо широко улыбнулся, словно только этого и ждал. Яркий солнечный свет заиграл в его волосах, и это выглядело довольно красиво.
– Ынхе, я хочу кое-что тебе сказать… – Сухо заговорил с серьезным видом. Но это оказалось не так-то просто.
– Ох, как же быть? Бедняжки! Что же делать? – в этот момент их разговор прервал громкий женский плач.
Ынхе и Сухо подошли к перилам и посмотрели в ту сторону, откуда доносился звук.
Женщина сидела на асфальте и громко плакала, а вокруг нее столпились люди. Все это происходило перед домом Ынхе.
Перед главными воротами была натянута полицейская лента, вокруг которой стояли сотрудники полиции.
– Кажется, у меня дома что-то происходит.
– Может быть, обнаружили, что директор Ом убил Ян Джонхо?
– Вряд ли. Я своими глазами видела, что уборщики избавились от тела и начисто смыли все следы убийства.
Полицейские разогнали зевак. Когда те разошлись, Ынхе смогла увидеть сидящую на асфальте женщину, которую тут же узнала.
Это была тетушка Хиджа, которая работала в церкви волонтером вместе с матерью Ынхе. Когда полицейский попытался поднять ее, она зарыдала еще громче.
– Ох, как же быть?! Бедняжки! Наша Стефани! Наш Йохан!
Ноги Ынхе подкосились. Сухо быстро подставил плечо девушке, которая была готова вот-вот упасть.
– Что с тобой?
– Это католические имена мамы и Ынчхона. Стефани и Йохан.
Ынхе уже была не в себе. Сухо едва успел поймать ее, когда та попыталась сбежать вниз по лестнице босиком.
– Успокойся. Вряд ли он бы убил маму и Ынчхона так легко. Он ведь знает, что, если с ними что-то случится, альбом окажется в руках полиции.
Ынхе растерянно уставилась на Сухо.
– Сухо, кажется, он нашел альбом.
– ?..
– Я спрятала его дома.
Когда Ынхе спрятала альбом, она ничего не сказала Сухо. Дело было не в том, что она не хотела делиться секретом, и не в том, что она не доверяла Сухо. Просто она решила, что так будет для него безопаснее.
– Я думала, что он больше не станет искать, раз уже перевернул весь дом вверх дном. Это слишком очевидное место, поэтому я думала, что смогу сбить его с толку… – в голосе Ынхе звучали слезы.
Ее трясло. Она просто дрожала, не зная, что теперь делать. Сухо спокойно сказал:
– Если бы он убил твоих маму и брата, он не оставил бы их дома. А избавился от тел, как сделал это с Ян Джонхо… Я схожу проверить. Подожди здесь.
Сухо усадил Ынхе на крыше, накинул ей на плечи одеяло и спустился вниз.
* * *
– П-пельмени. Нет… Мой сын пошел в армию… Ох, Стефани, что же буде-е-ет?
