Фам фаталь - Валентина Демьянова

– Почему у вас такой странный голос? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Зоя Ивановна.

– Все в порядке, – поспешила я успокоить ее. Деликатнейшая Зоя Ивановна могла почувствовать себя виноватой и расстроиться. – Скажите лучше, как у вас дела.

– Неплохо, – засмеялась она. – Кажется, мне удалось кое-что разузнать! Я тут провела маленькое расследование. Обзвонила всех знакомых и поспрашивала о картине. Я имею в виду «Обнаженную с маской».

– Я поняла! И что?

– Не буду обременять вас подробностями и передам только суть. Я вышла на одного человека... знакомого моей старинной подруги... Ладно, это тоже неважно! Дело в другом. Он утверждает, что картина экспонировалась в Москве в 1938 году.

– Такого не может быть! Мы ведь вместе с вами смотрели каталог за 1938! Нет ее там!

– То была персональная выставка, и проходила она в феврале, а та, о которой говорит он, состоялась в июне.

– И что это за выставка?

– Сборная солянка. Региональная выставка художников Подмосковья.

– И среди них была картина Галлера?

– Анна, вы не поняли. Тот человек не утверждает, что полотно написано Галлером. Он представления не имеет, кто автор. На выставке он лично не присутствовал и «Обнаженную с маской» не видел. Он просто знает, что она выставлялась в Москве в 1938 году.

– Как так может быть? Не посещал, не видел, но знает! Откуда?

– Не перебивайте меня, и я все расскажу, – слегка рассердилась Зоя Ивановна. – На выставке вокруг «Обнаженной» разгорелся скандал, который коснулся семьи моего свидетеля. Его отец был председателем комитета, организовывавшего выставку и отбиравшего для нее картины. Ей придавалось большое политическое значение, на открытие прибыл сам секретарь горкома партии. Обходя залы, увидел изображение обнаженной женщины, и оно его шокировало. Партийный функционер посчитал, что ее вид не соответствует образу советской труженицы и добропорядочной матери семейства. Свое мнение он высказал, стоя перед картиной, громогласно и в выражениях не стесняясь. Самым мягким из них было слово «разврат». Картину тут же убрали, но это не помогло, и на следующий день члены комитета в полном составе были вызваны на ковер. За недальновидность, политическую близорукость и пропаганду буржуазного искусства им грозили крупные неприятности. Время-то было какое!

Мой свидетель отлично помнит, в каком состоянии отец вернулся домой. Слышал, как они с матерью обсуждали сложившуюся ситуацию и прикидывали, чем все может кончиться.

– Если у него такая хорошая память, почему он не знает фамилии человека, из-за которого его отец попал в переплет? Неужели родитель не упоминал имени автора?

– Может, и упоминал, но ему оно ничего не говорило, и он не обратил внимания. Но зато в память запало другое! Фамилия женщины, с которой писалась картина! Отец несколько раз повторил, что скандал разгорелся из-за того, что на полотне была изображена обнаженная натура. В те времена это редкость, неудивительно, что фамилия запомнилась.

Значит, Лиля меня обманула. Галлер ее писал, но она решила скрыть этот факт. Почему? В конце концов, любой женщине должно быть лестно стать музой такого известного художника.

Первый порыв – ехать к Кайсаровой. Однако уже в следующую минуту я передумала. Визит ничего бы не дал. Если у нее имелись причины скрывать этот факт, никакие доводы не заставили бы ее сказать правду. Лиля – женщина не простая, и если б разгневалась, то без колебаний выставила меня вон. В результате путь к ней стал бы закрыт навсегда.

Я прошла еще несколько метров, и ход моих мыслей изменился. А чего я, собственно, упираюсь? Изо всех сил пытаюсь доказать, что картину писал Галлер, в то время как все в один голос твердят, что ничего подобного он не делал. Да, она подписана его именем. И что? Мне ли не знать, какие необычные вещи порой происходят с картинами! Маститые художники ставят свои имена на картины собственных учеников. Подмастерья, усвоив манеру мэтра, продают свои творения под его именем. Не говоря ужо всякого рода проходимцах, которые идут на любые ухищрения, лишь бы поднять цену и получить навар. Да мало ли какие еще, самые непредсказуемые, существуют варианты...

Нет, нужно забыть о подписи и посмотреть на проблему с другой стороны. Свидетель, которого раскопала Зоя Ивановна, утверждает, что «Обнаженная» побывала в Москве в 1938 году. Картина экспонировалась на региональной выставке, значит художник жил не в столице. Да и вряд ли Лиля ездила позировать в другой город. Значит, портрет писался здесь. Кем? Не Галлером, но тоже талантливым художником. Например, ее собственным мужем. Такое вполне могло быть, ведь Лиля упомянула, что Леонид Николаевич считался великолепным портретистом. И тут снова возникает проклятый вопрос: почему она врет?

Я сунула в рот сигарету и задумалась. А так ли необходимо мне знать причины ее скрытности? Какое мне дело до местных тайн и интриг? Единственное, что для меня имеет значение, – это имя автора «Обнаженной». В конце концов, я ведь затеяла расследование именно с этой целью! Хотела выяснить, чье полотно купила. Лиля говорить не хочет, значит, нужно найти кого-то, близкого к семье Кайсаровых, кто скажет правду. Людей, к которым я могла бы обратиться за помощью, тут было немного. А если быть совсем точной, так только один. Ольга Ильинична. Давняя подруга Лили.

Мы опять сидели друг против друга у покрытого зеленой скатертью с кистями стола. А между нами лежал старинный альбом с фотографиями.

Ольга Ильинична встретила меня приветливо, напоила малиновым компотом, но, виделась ли я с Лилей, не поинтересовалась. Похоже, давняя обида, приведшая к разрыву, до сих пор не прошла. Учитывая столь сложные отношения двух женщин, я решила не начинать разговор с семьи Кайсаровых. Сказала, что у меня выдалась свободная минута, и я забежала с ней поболтать.

Мы листали страницы альбома, рассматривали фотографии и неторопливо беседовали.

– Это на маевке, – объясняла хозяйка, указывая на группу смеющихся молодых людей с лопатами.

Я мельком глянула и кивнула.

– ...в саду у Кайсаровых.

Эту фотографию я рассматривала уже с большим вниманием. Лиля, молодая и красивая, сидит в плетеном кресле на лужайке. Рядом ее супруг, рука покоится на плече жены, ее голова поднята к нему. У обоих на лицах улыбки.

– Леонид Николаевич любил Лилю?

– Конечно! Он женился, когда ему было за сорок. Взрослый, серьезный человек. Такой не станет совершать необдуманных поступков. А то, что Леонид увлечен Лилей, было видно каждому. И в этом