Убийственный аромат - Юлия Владиславовна Евдокимова
Услышав от Фифетты о нотариусе с известным именем, Лука сразу понял, о ком идет речь. И ведь этот stronzo по телефону разговоре уверял, что впервые слышит имя Массимо Томмазини. В этот раз комиссар не звонил, явился сам, без предупреждения.
– Комиссар, чем обязан? Вернее, прости великодушно, вице-квестор. Все время забываю о нововведениях в полиции…
Нововведениям было уже как минимум лет десять.
– Я бы отменил встречи, предупреди ты меня заранее. А так – извини, очень занят.
– Данте, твоя значимость в нашем обществе меня порой удивляет. Столько обязанностей, ответственности!
Данте слегка прикрыл глаза – отработанная годами картина смущения. Для тех, кто знал его много лет это выглядело забавно.
– Люди считают, что быть нотариусом в Позитано это нечто гламурное. Не буду отрицать эту сторону моей деятельности, но прежде всего это кропотливая работа, ни минуты свободного времени! Так что…
– Ты смотришь детективные сериалы?
– Что? Ну… иногда смотрю, а почему ты спрашиваешь?
– Потому что после той фразы, которую сказал ты, полицейский в сериале обычно предлагает продолжить разговор в участке.
– Но… зачем такие крайности? В чем, собственно дело?
– В Массимо Томмазини, также известном как маэстро Макс.
Взгляд Данте заметался. – Теперь я припоминаю… у меня столько клиентов, я не смог сразу вспомнить это имя, но теперь, когда ты сказал «маэстро Макс»… Но надо ли вспоминать о покойнике и портить атмосферу в этом кабинете?
– Странно слышать такие слова от нотариуса, особенно от нотариуса покойного.
Данте резко приподнялся на каблуках черных мокасин от Феррагамо с золотой пряжкой, так же резко опустился. – Ты застал меня врасплох, признаю. Но я действительно тороплюсь…
– А я действительно намерен продолжить этот разговор в участке. А заодно поговорить о противодействии работе полиции и сокрытии информации от следствия.
– А я не обязан сотрудничать с полицией, потому что маэстро Макс – не мой клиент.
– Для того, чтобы съемки телешоу проходили в ресторане Анналены и в отеле Le Sirenuse, необходимо согласие муниципалитета, которое ты оформил, как нотариус. Кроме того, нам известно, что к тебе обращались продюсер Луиджи Анджелини и сам маэстро Макс, то есть Массимо Томмазини.
– Вот! Поднял указательный палец вверх нотариус. – В том все и дело! Я нотариус Луиджи Анджелини, поэтому и ответил, что не знаю ничего о вашем покойнике.
– Тогда нам тем более есть о чем поговорить, так как синьор Анджелини подозревается в убийстве.
Нотариус рухнул обратно в кресло поерзал, потом сказал:
– Анджелини часто здесь бывал, можно сказать, что мы знакомы с детства. Я изредка давал ему консультации по различным вопросам. Собственно, Анджелини выбрал для съемок именно Позитано, потому что хорошо здесь ориентируется.
– Зачем он приходил в этот раз?
– Чтобы обсудить завещание.
– Он собирался составить завещание?
«Что там говорила Алессандра про поцелуй смерти или что-то подобное? Сейчас она бы сказала: продюсер чувствовал, что над деревней витает смерть, только не знал, чья.» – Лука невольно улыбнулся.
– Что в этом смешного? Он хотел поговорить о завещании Массимо Томмазини.
– Зачем ему говорить с тобой о завещании Макса?
Данте провел рукой по волосам, собрал их в кулак, дернул и отпустил, грязно выругавшись под нос.
– Потому что он хотел изменить содержание завещания Макса и остаться единственным бенефициаром, чтобы все досталось ему.
– Луиджи не может вносить изменения в завещание Макса. Или?
Данте встал подошел к двери, открыл ее.
– Я сказал все, что мог. Теперь уходи.
– Не раньше, чем ты подтвердишь то, что я уже знаю.
– Рer l’amor di Dio! Я должен объяснять? Он имел право на изменение завещания, как душеприказчик, это было оговорено в тексте! А этот тупой парфюмер даже не смотрел, что подписывал!
– Если это не причина избавиться от человека и получить все его деньги, то я не знаю, что может быть более весомо…
* * *
– Илария! – окликнула Саша красавицу блондинку, выбиравшую цветы в лавке синьора Энрико. Получилось хрипло, но совсем не сексуально, не та хрипотца, что так идет низкому голосу экскурсовода.
Саша могла смотреть на женщину сверху вниз, как-никак целая принцесса! Но не могла ничего с собой поделать, Илария заставляла ее нервничать и чувствовать себя школьницей, к которой снизошла первая красавица класса.
Как бы ни была уверена в себе Саша, оказалось, что такие женщины все еще на нее действуют. Та девочка с косичкой, что постоянно тушевалась и старалась держаться в тени, неожиданно проснулась и Саша никак не могла запихнуть ее обратно, в самые дальние уголки своей памяти.
– Привет, Алессандра. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь.
– Вполне. Ты сегодня без Фифетты? – Конечно Саша имела в виду собачку, а не помощницу продюсера.
– Она плохо вела себя утром и я оставила ее дома. Вся в мамочку. Думаю, ты уже поняла, что ее mammina любит создавать себе проблемы.
– Например, целоваться с Луиджи вечером на углу улицы?
– Мы не думали что за нами шпионят.
– Никакого смысла шпионить за людьми, которые целуются посреди улицы.
– Ты интересная женщина, Алессандра. Как и я. В другое время мы могли бы подружиться.
– Что же интересного было в тех поцелуях?
– Ты говоришь так, словно мы делали что-то плохое. С каких пор это считается преступлением для свободной одинокой женщины?
– Не в юридическом смысле.
– В каком же? Ты так старомодна, что считаешь безнравственным, если женщина целует мужчину?
– Конечно нет. Но не в этом случае, Илария. Ты не просто женщина. Ты вдова.
– А ты замужняя женщина, рассекающая по всей Амальфитане в компании мужчины, старше тебя лет на двадцать!
– В отличие от тебя, я с ним не целуюсь. – Все это ужасно походило на школьные разборки и Саше стало смешно. Да, это полное дежавю, нечто подобное уже было эдак в классе девятом, такие же разговоры, такие же взгляды. Чары Иларии рассеялись, как и на матче по настольному теннису. Саша снова чувствовала уверенность.
– Хочешь медаль? За пуританство.
Еще недавно Илария была умной, веселой, харизматичной. Сейчас перед Сашей стояла жесткая женщина, покрасневшая от злости. Возможно не только Луиджи был способен на убийство?
– Так ты не отрицаешь, что Макс был твоим мужем?
– Смешно отрицать после допроса в полиции, да? Алессандра, я просто современная женщина без глупых рамок.
