Тринадцать лет тишины - Нина Лорен
– Как знать? Первым делом я поговорил с ее учителями. Школьный психолог сказал, что у Оливии скверный характер. Ее считали нарушительницей спокойствия и чуть не отстранили от занятий за нападение на другого ребенка… – качает головой Шон. – Прости, ты вряд ли хотела такое услышать, но это правда. Поверь, счастливые дети не пытаются тыкать карандашом в глаза своим одноклассникам.
– А она пыталась?
– Да. Я немного разбираюсь в том, как работают государственные школы, и должен заметить, ученику нужно чертовски сильно облажаться, чтобы его отстранили от занятий.
– Поверь, я в курсе, – говорю я и тут же жалею об этом. Хотя сомнений нет: все мои проделки до единой подробно описаны в моем личном деле, подшитом внутри его аккуратной папочки. – Мне жутко стыдно. Я знаю, что учителя старались как могли, но к тому времени все их старания были уже напрасны.
Шон не отвечает мне, глубоко задумавшись. Я поднимаю на него недоуменный взгляд.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Оливия училась в государственной школе. Конечно, в самом богатом районе города, и тем не менее…
Я рывком подаюсь вперед, отлепив затылок от подголовника.
– Если ее родители такие состоятельные… почему Оливия не училась в каком‑нибудь модном частном интернате?
Шон хмурится, угрюмо о чем‑то раздумывая.
– Да. Вот именно…
Не дожидаясь моей реакции, он выходит из машины. Я следую его примеру. На улице почти морозно, и моя шея, избалованная прекрасным рабочим обогревателем в машине, мигом покрывается гусиной кожей.
– Что будешь делать? – интересуюсь я, пряча руки в еще теплые карманы.
– Я собираюсь в этом разобраться.
Не говоря больше ни слова, Шон провожает меня до двери Натальи. Фонарь над крыльцом не зажжен, за окном тоже темно.
– Если мне стоит о чем‑то знать, ты позвонишь, – говорит он тоном, не терпящим возражений.
Я киваю.
– Пообещай.
– Обещаю, – эхом отзываюсь я. И тут ни с того ни с сего Шон притягивает меня к себе и, обняв, замирает, словно тоже боится выпустить.
Дом пуст, поэтому я использую выданный мне ключ от двери на заднем дворе. Не похоже, чтобы с нашего расставания Наталья побывала дома. Я бросаю одолженную майку и собственную грязную одежду в стиральную машину, радуясь, что, никем не замеченная, могу разгуливать по дому в одних лифчике и трусах. У моей подруги старый ноутбук «Эппл», и система, к счастью, не запаролена; очень скоро я открываю окно браузера и захожу на сайт форума «Разговор-о-заговоре».
В теме обсуждения пропажи Оливии Шоу появилось тревожаще много новых постов, а в уголке экрана настойчиво мигает значок нового сообщения. Предчувствие чего‑то недоброго охватывает меня еще до того, как я подвожу курсор к заголовку темы. Страница загружается маленькую вечность, и в результате я, совершенно неожиданно для себя самой, таращусь на собственное лицо.
Глава двенадцатая
Снимок до того сильно отфильтрован и отфотошоплен, что не в моих силах определить, когда и где он мог быть сделан. Но на нем я, совершенно точно. Между бровями залегла глубокая морщинка, а еще я щурюсь на ярком солнце. Из-за этого лицо кажется угрюмым и старческим.
Roswell82: Всем привет! Подвезли новые материалы по делу об исчезновении Оливии Шоу! Похоже, теперь у нас есть имя биологической матери: некая Лэйни Морено. И вот тут‑то и кроется настоящая жуть, только не падайте… выяснилось, это та же самая личность, что и Элла Сантос. Помните? Та самая пропавшая девочка, которая после трех лет плена так и не смогла указать на своего похитителя.
Mike6669: Ни хрена себе. От этого дела мне реально не по себе.
Salem_baby: Кто‑нибудь, пихните вверх ветку об Элле Сантос.
Roswell82: Да там уже года два тишина. Может, у кого‑то есть новости об Элле Сантос? Эй, КТО-НИБУДЬ?
Salem_baby: Разве @lostgirl14 не была по уши увлечена этим делом? Ты еще тут, @lostgirl14?
Roswell82: @lostgirl14?? Алло?
Я закрываю все до единого окна программ, стираю следы своего визита на форум из памяти браузера и с силой захлопываю ноутбук. У меня в голове толпится столько вопросов, что трудно сосредоточиться на каком‑то одном. Как? Кто? Как много им известно? Потом – всплеск страха, который рождает во мне мучительное желание позвонить Шону и сказать ему, что я не стану выступать по телевидению. Сказать, что передумала. Сказать, чтобы он поскорее приехал за мной и отвез куда‑нибудь… куда угодно еще.
Как по волшебству в моей руке оказывается мобильник, и я понимаю, что теперь у меня не осталось других вариантов. Я слишком напугана и слишком устала, чтобы бояться того, что скажет Шон. И даже забываю задержать дыхание, слушая гудки.
Щелчок, и я слышу голос. Женский голос. Мелодичное, мурлыкающее приветствие женщины, достаточно уверенной в себе, чтобы ответить на звонок чужого телефона, и это бьет меня под дых с нежданной силой и болью. Я жму на значок завершения вызова и смотрю на гнусного предателя – на притихший на моей ладони телефон, чей значок заряда уже вовсю мигает, подавая сигнал тревоги. Боль концентрируется во впадине под ребрами, и я чувствую себя так, словно поймала Шона на измене. Очень живо представляю себе, как неизвестная мне женщина с подозрением исследует телефон, пролистывает контакты, вглядывается в список последних звонков, изучает текстовые и голосовые сообщения. Надеюсь, я не доставила ему слишком много неприятностей… Нет, вранье. Надеюсь, я доставила ему хренову кучу неприятностей!
Маленькая девочка, скрытая глубоко внутри, под защитным слоем по имени Лэйн Морено, чувствует себя преданной и одинокой.
Вернувшаяся Наталья находит меня свернувшейся калачиком на полу у ножки дивана. Подняв голову, я наблюдаю за тем, как она запирает дверь; часы на DVD-плеере показывают половину первого ночи. Смена с четырех до полуночи никогда не выдается легкой, и моя коллега явно выбилась из сил; макияж у нее под глазами попросту вульгарен.
– Ты как, в порядке?
Я вынуждаю себя кивнуть в ответ, и этой крошечной лжи достаточно, чтобы одиночество окончательно затопило меня и пролилось наружу отвратительной серией всхлипов.
– Эй, ты чего?
Наталья приседает рядом, и волна ее духов колышется надо мной, как вуаль. Под облаком синтетических цветов и мускуса я улавливаю до боли знакомые ноты: сигаретный дым,
