Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
От сырости одежда казалась тяжелее, сигареты подло гасли, кожа становилась влажной и холодной, как лягушки и постоянно хотелось кашлять. Марцель угрюмо шаркал по брусчатке, сунув руки в карманы и натянув горловину свитера по самые уши. Жизнерадостно желтые очки, специально выбранные, чтобы сделать мир более солнечным, сделали туман химически нездоровым, похожим на выхлоп аварийной станции из фильма ужасов. Брелок черепушка болтался на дужке и периодически чиркал по царапине на щеке.
Это раздражало ужасно, но без своих финтифлюшек Марцель чувствовал себя неуверенно, особенно после вчерашнего.
Тот псих, я его уже где-то слышал, жадное болезненное внимание, ненависть, город… Хаффельберг многоголосо.
Шелестел где-то на периферии восприятия, но прислушиваться к нему не хотелось.
Я боюсь, что не смогу услышать, или я боюсь, что услышу.
Шванг, стой, мы пришли. Полицейский участок располагался на практически лысом участке земли. Никаких буйных зарослей и одичалых садов, к которым Марцель уже привык в Хаффельберге. Только ровный желтоватый газон и чахлые цинии в пластиковом вазоне у двери. На стоянке две машины под навесом, побитый служебный минивэн и чья-то личная легковушка «Астрель» пижонского белого цвета. Само здание было двухэтажным, с огромными окнами, с горбатой крышей и высланной бордовой черепицей, с лаконично-синей табличкой «Полиция» на фасаде, словом, совершенно обычным по мнению Марцеля.
Намётанным взглядом он быстро выцепил крыло, отведённое под камеры, приземистую пристройку с глухими стенами. Вряд ли она хоть раз использовалась по назначению. Марцель на секунду замер у мемориального камня, Рихард Вебер трагически погиб при исполнении, тра-та-та, и поспешил за напарником, уже открывающим дверь полицейского участка.
Звякнули ветряные колокольчики. «Добрый день, есть здесь кто-нибудь?» Шелтон заглянул внутрь, но никого не обнаружил. Марцель хмыкнул. В здании определенно был человек, но принимать посетителей он не имел, ну, совершенно никакого желания. Его больше интересовал вопрос, как незаметно смыться с работы и накопать в лесу хорошей земли для пересадки какого-то чертового цветка.
«Жарко», — громко подумал Шелтон, — и с ним сложно было не согласиться. Кто-то поставил кондиционер на обогрев, на температуру градусов в 28, поэтому в помещении стояла страшная духота и влажность, то ли из-за погоды, то ли из-за целой армии комнатных растений, заполонивших всю левую половину комнаты.
Шутковатые монстеры с темными глянцевыми листьями, диффенбахии, цветущие калы, на стене две отдельные полки, отведенные под фиалки и под кактусы, папоротник, ярко-малиновые цикламены и, разумеется, фикус, ухоженный в здоровенной катке, приютившийся у самой стойки регистрации. Стены были бледно-розовыми, жалюзи коричневыми, кресла для посетителей мягкими. Всё похоже скорее на домашнее, чем на казённое. На стенде за стеклом вместо традиционного «Разыскивается» висело объявление о ярмарке на городской площади в следующие выходные.
За стойкой на стене висел приклеенный календарь с восточными драконами и большой плакат с улыбающимся полицейским в полном обмундировании и слоганом «Полиция саксонской зоны — лучшая полиция европейского конгломерата». — Добрый день, чем я могу помочь? Вы, наверное, туристы? — дружелюбно поинтересовался низкий мужской голос. Марцель инстинктивно потянулся навстречу мыслям незнакомца и вздрогнул, разом осознав три вещи.
Во-первых, младший офицер Герхард Штернберг, а это был именно он, сумел подойти совершенно незаметно, даже для Шелтона. Во-вторых, входя в комнату, Герхард еще не знал, кто его ждет, и думал исключительно о пересадке Диффенбахии переростка. Но одного взгляда ему хватило, чтобы проанализировать курсирующие по городу слухи и сопоставить их с визитерами. И, задавая вопрос, он уже знал, кто перед ним, вспомнил и имена, и цель прибытия в Хаффельберг, частью мнимую, из легенды, а не настоящую.
Да и откуда бы ему знать о настоящих целях? В третьих, и в главных, Герхард Штернберг был стратегом. Хреновеньким, всего-то с двумя параллельными потоками мышления, похожими на чахлые рукава унылой равнинной речушки. Но все же сейчас, на расстоянии нескольких метров, Марцель отчетливо чувствовал легкую водяную прохладу, исходящую от чужого разума.
Очень похоже на Шелтона, только в разы, нет, на порядок слабее. Мы из Шельдерского университета, с кафедры средневековой архитектуры, изучаем религиозные постройки, возведенные в период правления Карла Градостроителя. Шелтон заметил, что Марцель забеспокоился, но сам не отреагировал ни жестом, ни словом, продолжая излагать легенду по схеме. «У меня возникло небольшое затруднение, и я, право, не знаю, к кому обратиться.
Моя коллега Вильгельмина Хофман, профессор из нашего университета, очень хорошая женщина, честное слово, просила меня передать письмо одной своей подруге, проживающей в Хафельберге. Её фамилия Фишер, кажется, или Фридман, а зовут или Регина, или Кристо, что-то в этом роде. Видите, вот здесь на конверте очень неразборчивый почерк. Ну, знаете, про нас с профессору всегда говорят, как курица лапой пишет.
Да-да, возьмите письмо, взгляните на конверт. Так вот, по указанному адресу проживает другая семья. Вельгельмине я дозвониться не могу уже третий день, а наше пребывание в Хафельберге, увы, ограничено. Словом, не могли бы помочь нам разыскать подругу моей коллеги? Я, разумеется, не прошу вас о разглашении каких-то конфиденциальных сведений, но не могли бы вы проверить
регистрационные карточки и хотя бы выяснить, проживает ли в Хаффельберге женщина по имени Фишер или Фридман? Шелтон говорил сбивчиво, морщил лоб, нервно откидывал свиска, мешающую прятку, заламывал пальцы, заглядывал Герхарду в глаза и то преисполнялся уверенностью, то робко потуплялся. Словом, вел себя как вылитый среднестатистический молодой профессор из солидного университета.
Уже достаточно наглый, чтобы думать, что к нему будет особый подход, но еще слишком робкий, чтобы эти мысли воплощать на практике, и поэтому отчаянно стесняющийся. — Хм, но это нарушение служебных инструкций. Понимаете, моя коллега Вильгельмина очень хотела… — Фишер, Фишер, не знаю никакой Фишер, но инструкция. — Пожалуйста, просто посмотрите, есть ли здесь такая женщина и всё.
Понимаете, мне очень неловко будет перед Вильгельминой. Минут через пять ритуальных плясок Герхард рискнул пойти на небольшое служебное преступление, включил компьютер и открыл базу. Шелтон отступил на несколько шагов, готовясь подать сигнал напарнику и выбирая оптимальный момент, чтобы усыпить офицера. Но тут Марцель отвлекся от мыслей Герхарда и, наконец, удосужился взглянуть на него самого.
Секунды хватило, чтобы оценить, вспомнить и подытожить. — А-а-а, Шелтон, он же почти как тот чувак из рекламы про секси-трусы. Марцель встал на цыпочки и еле слышно зашептал в ухо Шелтону, по мере возможностей дублируя слова телепатии. — Что за чушь? Слова Шелтона даже не слышались, угадывались по губам и по течению мыслей. — Ну, я видел недавно, — поспешил уточнить Марсель, увидел, какое направление приняли мысли напарника и ужаснулся.
— Не-не, ты чего, я порно без девочек не смотрю, там был канал про моду, из бесплатного пакета в гостинице. — А-а-а, — Шелтон мгновенно сообразил и успокоился. Но в мыслях у него по-прежнему сквозило ревнивое недовольство, Словно его раздражал сам факт, что ему может быть что-то неизвестно о напарнике. Манекенщик, работающий на показе нижнего белья.
Да, по типажу похож. Шванг. Давай. Что давать, пояснять не было необходимости. Марцель, который с самой первой минуты скрупулезно настраивался на разум Герхарда, нанес один точный и сильный удар, замыкая все мыслительные потоки в один — спать. Ровно через три секунды тело Герхарда Штернберга мешком повалилась на пол. — О, черт, почему я не такой?
Уже вслух посетовал Марцель, присаживаясь рядом с офицером на корточке и разглядывая его лицо. Тонкий породистый нос, порочно яркие губы, густые светлые ресницы, слегка отливающие рыжим. — Он, наверное, ростом, как ты. — Ниже. Всего метр девяносто два. Лаконично возразил стратег, усаживаясь за компьютер и быстро подключая к нему флешку с программой взломщиком. — Камер нет, прослушки нет, я уже проверил, но работаем осторожно, Шванг.
Следи, чтобы наш герой не проснулся или кто-нибудь не заглянул с улицы. — Ага, я тебе скажу, если что. Тут на шесть с половиной минут работы, — педантично уточнил Шелтон. — Защита от копирования крайне примитивная, — сказал человек, который взломал четырнадцать хорошо защищенных баз в трех странах, включая базу налоговой, таможни и Министерство иностранных дел, чтобы стереть информацию о своём существовании.
Шелтон завёл руки за голову и с хрустом потянулся.
