Адские колокола - Джилл Джонсон
– Мне нужно подумать об этом, – неуверенно ответила я.
– Да о чем тут думать? – нетерпеливо воскликнула детектив Чемберс. – Я собственными глазами видела, как он схватил вас за руку и выкручивал, пока вы не закричали от боли. Ваша лаборантка рассказала, что помешала ему напасть на вас около лаборатории. А сегодня он пнул дверь в вашу сторону. Такому жестокому человеку место в тюрьме. Выдвиньте обвинения, и мы арестуем его за нападение и засадим за решетку, где он не сможет больше навредить ни одной женщине.
– Подумаю об этом, – снова сказала я.
Даже я легко понимала, когда люди злятся, а на лице детектива Чемберс сейчас читались все признаки гнева – только злилась она не на Борщевика, она злилась на меня!
– Да вы первая должны выдвинуть обвинения против агрессора! – крикнула она. – Ведь вы не первый раз становитесь жертвой, так? В прошлом году вас едва не задушили, вы могли умереть. Да ради бога, Юстасия…
Инспектор Робертс покашлял в кулак.
– Ну-ну, сержант, достаточно.
– Но, сэр, она…
– Я сказал – достаточно.
Повисло молчание, которое, скорее всего, было неловким для всех присутствующих, но не для меня – я старалась как-то справиться с волнами боли, расходящимися от места удара. Наконец доктор откашлялась.
– Вы сказали, что можете задержать молодого человека на двадцать четыре часа, а я бы хотела оставить пациентку в больнице под наблюдением до следующего утра. Поэтому давайте предоставим ей это время подумать над своим решением. А пока можете идти.
Инспектор Робертс повернулся к ней.
– Для всех нас было бы удобнее, если бы она приняла решение прямо сейчас.
Доктор покачала головой.
– Я все еще не уверена, что у пациентки нет сотрясения мозга. Пока что нужно понаблюдать за ней и поглядеть, как дела будут обстоять утром. Лицам с сотрясением мозга не рекомендуется принимать серьезные решения, а тут речь идет, похоже, о серьезном решении, поэтому я предлагаю вам уйти и вернуться утром.
Я кинула взгляд на инспектора Робертса, но он так сильно хмурился, что глаза совершенно скрылись под насупленными бровями. И в этот момент в палату, распахнув шторы, ворвалась Матильда, прыгнула на кровать и обхватила меня руками.
– О, моя дорогая, моя дорогая! – запричитала она. – Мне позвонила Карла и сказала, что ты в «неотложке». Ты в порядке? О, моя дорогая… твоя голова! Будет огромный синяк! Бедная, бедная головушка.
В детстве, когда кто-то приходил на порог нашего дома в Оксфорде – скажем, почтальон или герлскауты в поисках пожертвований, – отец ворчал: «устроили тут цирк, как на Пикадилли». На площадь Пикадилли я попала, только уже будучи взрослой, и лишь тогда поняла, что он имел в виду.
– Устроили тут цирк, как на Пикадилли, – пожаловалась я, и как ни странно, эти слова заставили Матильду отпрянуть от меня.
– Согласна, – отозвалась доктор. – Так что, надеюсь, все уже уходят?
Я взяла Матильду за руку.
– Пусть только она останется.
– Хорошо, так и быть, но все прочие… – Она повернулась к инспектору Робертсу, который тяжко вздохнул, но кивнул:
– Тогда увидимся утром, профессор. Надеюсь, вам станет получше.
Лицо детектива Чемберс оставалось мрачным, но ее полыхающий гневом взгляд теперь прикипел к Матильде, и я терялась в догадках, почему.
– Мы уйдем, – сказала она, – если профессор согласится принять мое приглашение дать ей несколько уроков самообороны.
Инспектор Робертс кинул на нее предупреждающий взгляд.
– Сержант Чемберс…
– Сэр, она должна уметь давать отпор агрессорам типа Аарона Беннета. На этот раз она отделалась повязкой, но в следующий может так не повезти. Ей нужно знать хотя бы основные приемы самообороны, и я могу их показать.
– Обсудите это утром.
– Нет, я не уйду, пока она не согласится. – Она повернулась ко мне все с тем же выражением на лице. – Вы его жалеете, да? Поэтому не выдвигаете обвинения. А вы знаете, что такое жалость? Это самообман. Таким образом мы оправдываем себя в собственных глазах, когда на самом деле нам наплевать на человека.
Услышав такое, доктор приподняла брови и обменялась взглядами с медсестрой, а инспектор Робертс сказал:
– Сержант, нам пора идти.
Но детектив Чемберс проигнорировала его слова, подошла ко мне – медленно, словно подкрадываясь, – оперлась руками по обе стороны от моих ног и наклонилась как можно ближе к моему лицу.
– Вы согласны взять уроки самообороны?
Матильда крепко стиснула мою руку – как я предположила, посылая мне сигнал согласиться, – так что я кивнула.
* * *
– И что теперь? – спросила Матильда, когда все ушли. – Ее переведут в палату?
– В настоящий момент у нас нет свободных мест, – ответила доктор. – Так что вы можете оставаться тут вдвоем. – Она повернулась ко мне. – Как вы? Что-нибудь принести?
– Обезболивающее, – ответила я.
– У вас болит голова? Есть проблемы со зрением? Вас не тошнит?
– Вы уже задавали мне все эти вопросы.
– И не раз еще задам. Для чего вам обезболивающее, для головы?
– Для головы, – я показала на место удара.
– Хорошо, вам сейчас принесут парацетамол. – Она что-то нацарапала в моей медкарте и убрала ручку в нагрудный карман. – К вам будут периодически заходить с проверкой, а потом я загляну, чтобы понять, можно ли вас выписать до конца моей смены.
– А когда она закончится?
– В восемь утра. – Она надела мне на руку манжет тонометра и нажала кнопку накачки воздуха.
– А что мне делать все это время?
– Если хотите, можете поспать, это пойдет вам на пользу.
Я фыркнула.
– Спать еще слишком рано. К тому же я сплю только в собственной кровати.
– Дорогая, уже полночь, – мягко заметила Матильда.
– Полночь? – воскликнула я.
Выходит, Борщевик решительным образом отменил все мои запланированные на сегодня дела. Но как могли двенадцать часов пролететь так незаметно?
– Простите, что пришлось так долго ждать приема – в сегодняшнюю ночную смену у нас напряженно с персоналом. Впрочем, во все остальные тоже. В общем, если вас потянет в сон, советую не противиться организму.
Она сняла манжету и занесла показания в карту.
– Я решительно отказываюсь спать в любой кровати, помимо своей! – повторила я более настойчиво. – И я бы хотела поехать домой.
– Я тоже, – откликнулась доктор и улыбнулась, но как-то совсем невесело. – На вашем месте, если бы у меня слипались глаза, я бы воспользовалась ситуацией.
– Ну, вы – это не я, – нетерпеливо парировала я, – и повторяю, я не собираюсь спать где-то еще, кроме…
– Юстасия! – воскликнула Матильда, заставив меня подпрыгнуть. – Тебе не
